Перстень альвов, кн. 2: Пробуждение валькирии
Шрифт:
Опять знакомое покачивание.
– Пойдем, – сказал Лейкнир, не сводя глаз с огонька, но обращаясь к мужчинам вокруг себя. – Похоже, нам берутся показать дорогу к врагу.
Рука Альдоны соскользнула с его локтя. Ей не хотелось отпускать его и оставаться наедине с темнотой, но он, конечно, прав: они должны идти.
Лейкнир, Хроар, Хальм, Бьёрн и еще пять человек – все оставшиеся здесь мужчины – молча разобрали свое оружие и пошли вслед за огоньком. В конце длинной пещерки, которую они считали тупиковой, открылась узкая щель прохода, и они, один за другим, протиснулись в нее. Огонек по-вчерашнему плыл впереди
Без огня идти было трудно: приходилось вести рукой по стене и нащупывать ногами пол. Они долго шли по темных ходам, то ли промытым водой за бесчисленные тысячелетия, то ли проложенные чьими-то забытыми руками, но об этом сейчас не хотелось думать. Кое-где проход так сужался, что приходилось протискиваться боком, где-то на пути оказывалось озерцо, неглубокое, но холодное, и десятки невидимых в темноте ручьев с журчанием вливались в него со стен. Не хотелось вспоминать, сколько раз они завернули, сколько боковых ходов миновали; не хотелось задаваться вопросом, найдут ли они обратную дорогу в Пещеру Черепа, где остались те, кого они защищают, и которая за эти сутки стала их домом.
Вдруг огонек исчез. Лейкнир, шедший первым, остановился, Бьёрн натолкнулся на него. Все встали и замерли, пытаясь понять, что происходит. Было тихо, но Лейкнир не пытался идти дальше, каким-то неведомым чувством угадывая, что впереди пустота, обрыв, пропасть… Хотя, пожалуй, не очень глубокая. Никто не смел даже шепотом задать вопрос, все молча ждали.
Во тьме впереди показался другой огонь. Совсем другой – маленький, тускловатый. Он мерцал издалека и снизу, как со дна озера. За ним тянулись еще несколько таких же. Они приближались, постепенно рассеивая тьму внизу, и Лейкнир разглядел впереди широкий, глубокий котлован, похожий на чашу озера без воды. Сам он со своими спутниками стоял над пологим спуском, в нескольких шагах от края. И по дну котлована приближались люди, около десяти человек. Те самые, что обошли Кузнечную гору и через кузницу проникли внутрь. Пройдя огромную гору насквозь, каждый со своей стороны, квитты и фьялли встретились в самом сердце ее недр.
Прижавшись к каменной стене, Лейкнир и прочие напряженно ждали. Не имея при себе огня, они оставались невидимы для пришельцев, зато сами видели их почти как на ладони. Свет факелов бросал тусклые отблески на железные шлемы, на суровые, сосредоточенные лица, и Лейкнир не мог отделаться от мысли, что это не люди, а духи горы, какие-то железные тролли… Или ундерберги… Впереди шел вожак – высокий, немолодой человек с обнаженным мечом в руке, и на клинке играли синевато-белые отблески, удивительно яркие, как будто меч светился своим собственным внутренним светом.
Ни Лейкнир, ни Хроар никогда не видели Торбранда конунга, а старый Хальм молчал. Но всем стало ясно, что это он – муж ведьмы Хёрдис, убийца великана Свальнира и последний владелец Дракона Битвы, меча из кузницы темных
Но у них имелся еще один проводник. В двух шагах перед Торбрандом конунгом двигался невысокий, плотный, приземистый человечек. Лицо его скрывал капюшон, но Лейкнир знал, что никогда раньше с ним не встречался. Человечек скользил впереди, там, куда не доставал свет факелов, и Лейкнир увидел его только благодаря «светящимся глазам» – своей внезапно обретенной способности видеть в темноте.
Но и ему трудно было уследить за таинственным проводником фьяллей: тот сливался с темнотой, и у Лейкнира рябило в глазах: казалось, никакого человечка там нет, что это тень от идущих людей падает им под ноги, бежит впереди.
Но Лейкнир знал, что это никакая не тень. Тот же глухой голос, оживший в крови, шептал ему, что это не человек, это – враг, враг, хорошо известный его предкам. Тем предкам, ундербергам, что не раз встречались с этим племенем на тропах своей загадочной бессолнечной судьбы.
Быстро перебрав в уме свои возможности, Лейкнир быстро вытащил из мешочка на поясе костяное кольцо, сунул в него палец, потом обернулся к Хроару и взял у него из рук приготовленный лук и стрелу. Стрелы эти Хроару на свадьбу подарил Хальм, и их стальные наконечники с золотой насечкой были закляты старым кузнецом и чародеем на особые случаи. Сейчас выдался как раз такой случай.
– Ты кого? – чуть слышно шепнул Хроар. – Конунга?
– Нет. Проводника, – ответил Лейкнир, поднимая лук и отступая на свободное место.
– Какого?
Лейкнир не ответил. Он уже знал, что того, приземистого, никто кроме него не видит.
Он целился, стараясь точно поймать эту скользящую тень. Вдруг проводник замер на месте и вскинул лицо, его темный взгляд ударил как будто в сердце Лейкниру. Ну, что ж, выходит, они оба видят друг друга! На миг стала видна черная борода и горящие глаза на круглом лице, и Лейкнир мгновенно выстрелил. Стрела свистнула, золотой искрой прочертила темноту и вонзилась в грудь чернобородого. Тот покачнулся, из раскрытого рта вырвался глухой крик, и тело, не сгибаясь, прямо, как каменное, завалилось вперед. Слегка хрустнуло древко, торчавшее из груди, и даже этот легкий звук отчетливо разнесся в тишине.
Фьялли мгновенно вскинули щиты, встали плотным строем, напряженно вглядываясь в ту сторону, откуда прилетела стрела: вверх, где над пологим, усыпанным камнями склоном в темноте угадывалась стена. Но там было тихо.
Затаившись, квитты ждали, что враги будут делать дальше. Перед строем щитов на каменном полу пещеры лежал вытянутый валун, точь-в-точь такого же роста, как был чернобородый проводник. В середине валуна что-то смутно блестело, но нагнуться и посмотреть никто из фьяллей не решался.
И вдруг их факелы погасли. Порыв стылого ветра из горы будто языком слизнул неуверенное пламя, и воцарилась первозданная темнота.
Хальм дернул за руку Бьёрна, тот – Хроара. Лейкнир сам попятился. Теперь он не видел ровно ничего, но продолжал четко знать, что прямо перед ним, за узкой, в два шага шириной, каменистой площадкой, начинается обрыв, а там – котлован глубиной в два человеческих роста. Он сам не понимал, как это происходит, но всей кожей улавливал разницу между камнем впереди и пустотой. Еще одно наследство ундербергов.