Перстень альвов, кн. 2: Пробуждение валькирии
Шрифт:
Вигмар Лисица со своим войском зашел в Кремнистый Склон только потому, что другой дороги на север не было. Он собирался здесь переночевать по пути, а заодно помириться с Асольвом, которого, конечно, будет нетрудно уговорить присоединиться к «клятве на озере Фрейра». К тому, что ждет его здесь, Вигмар не был готов.
Эндель впустил его в усадьбу без сопротивления: он еще не сошел с ума, чтобы с одной сотней биться против восьми сотен! Еще издалека заметив два свежих кургана чуть поодаль от ворот, Вигмар насторожился. Кто-то умер? Да двое сразу! Или фьялли успели побывать
– Ты здесь? – воскликнул Вигмар, когда Эндель, помогая ему вспомнить, сам назвал себя. – Почему? И что это за курганы?
– Это – моего родича Логмеля. – Эндель предпочел ответить только наполовину. – Он погиб… Умер от раны.
– Ты с кем-то бился? Где Асольв? Где его семья?
– Их здесь нет. Они уехали.
– Куда?
– Пройдем-ка лучше в дом. Не годится нам разговаривать во дворе, как каким-нибудь…
Едва ли эта небольшая отсрочка помогла бы Энделю, но вмешалась судьба и его объяснения не понадобились. На сей раз судьба приняла вид дородной, морщинистой старухи с толстыми руками, на которую Эндель и его люди ни разу за все свое пребывание здесь не обратили внимания. Когда Вигмар со своими людьми и с Энделем проходил через кухню к гриднице, она вдруг встала со скамьи у очага и шагнула вперед.
– Что, небось уже плетет сети своим лживым языком? Давай, Вигмар хёвдинг, я тебе все расскажу! – заявила старуха и остановилась перед Энделем. – Ну, троллиный выкидыш, теперь-то ты свое получишь! – грозно продолжала она.
Эндель онемел: от старой рабыни никто не ждал подобных речей, и у него мелькнула мысль, что он видит перед собой свою собственную фюльгъю.
На лицах слэттов отразилось изумление, но Вигмар нисколько не удивился.
– А, Гудрид! – воскликнул он. – Рад видеть тебя живой и здоровой! Где все? Где твой сын, где фру Эйвильда, Эйра? Куда они уехали?
– Уехали! Мой сын убит, – голос старухи дрогнул, морщинистые веки заморгали. – Он ранил этого мерзавца, и его убил тот, что помер! Так ему и надо! Помучиться бы ему только подольше!
Старая Гудрид подняла к лицу край передника и зарыдала. При слове «убит» даже ее жажда расплаты отступала перед неостывшим горем. Эндель стоял остолбенев: он понял, кто это. Он знал, что Асольв зовется сыном рабыни, но ему и в голову не приходило, что эта самая рабыня жива и по сей день живет в усадьбе! Теперь стало ясно, почему эта старуха (да, кажется, эта) всю ту ночь просидела над коченеющим телом Асольва, подвывая и причитая.
– Йомфру Эйра отомстила за него, – подала голос другая служанка, видя, что ярлы слушают Гудрид и ничего страшного не происходит. – Она ударила его ножом в живот, и он потом на рассвете умер, через одну ночь.
– А сама она что? – спросил Вигмар у рабыни, глядя вроде бы на нее, но взгляд его стал таким отстраненно-сосредоточенным, словно он сквозь людей и стены дома пытался увидеть что-то за пару дней пути отсюда.
– Ее сначала заперли в кладовку,
– А потом?
– А потом приехал один фьялльский ярл и увез ее. Он велел заново похоронить хозяина, а ее увез. Сказал, что он ее брат и не допустит… ну, чтобы всякие… Он, – служанка беспокойно хихикнула и опять показала подбородком на Энделя, – говорил, что ее в жены возьмет.
– А она? – внешне спокойно спросил Хельги.
– А она… смеялась над ним, – служанка подумала, но не нашла другого слова для той снисходительной жалости, которую Эйра питала к «жениху». – Он все думал, что она лекарствами хочет его отравить, а она говорила, что его, мол, ждет смерть не от ее руки. Что какая-то другая невеста ему подарит бронзовый нож… Ну, я не знаю!
Под напряженным взглядом Хельги женщина окончательно смутилась и умолкла.
– Бронзовый нож? – в один голос воскликнули Тьодольв и его сын Вальгаут.
Это ни к чему не вязалось: бронзовыми ножами уж сколько веков не пользуются. Вот разве что… для жертвоприношений.
– Что за человек ее увез? – допрашивал Хельги, беспокоясь, что от челяди не добьется толкового ответа. – Как его имя? Или прозвище? Или как он выглядит? Кольцо тому, кто скажет! – Он показал золотой перстень у себя на руке.
Отдать он был готов гораздо больше. Все эти дни он стремился к Эйре, мечтал скорее увидеть ее снова – а тем временем в ее доме совершились такие жуткие, кровавые события! Она потеряла отца, а теперь еще и исчезла из дома! Где, у кого ее искать?
– Это… один мальчишка… сын йомфру Ингвильды, – сморкаясь в передник, гнусавым от слез голосом проговорила Гудрид. – Он и похоронил заново… все-таки брат матери… Нечего сказать, совесть есть, хоть и фьялль… А ты, подлюга! – вдруг яростно накинулась она на Энделя, и тот отшатнулся, как от медведицы. – Подлюга! Чтоб твоей матери света не видать! Чтоб тебе самому валяться, чтоб волки тебя драли! Бросил… камнями засыпал… Чтоб тебе!..
Гудрид опять зарыдала, словно выплевывая сквозь слезы невнятные проклятья.
– Но это не я! – отговаривался Эндель, шаря взглядом по лицам вокруг, как будто выискивая поддержку. – Вигмар хёвдинг! Ты же не будешь слушать рабыню, когда речь идет… Я… Ты не имеешь права! Это не я его убил! Это же Логмель! Я вовсе не хотел! Да я сам бы отрекся от такого родича! Такой подлый удар… Но я же не знал. Я же его не просил, спроси у людей! Я… Честный поединок… Спроси у моих людей!
Он искал взглядом своих хирдманов, но их оттеснили куда-то в самые дальние углы.
– А кто его сюда привел? Логмеля? – Желтые, пронзительные глаза Вигмара смотрели на Энделя таким странным и нехорошим взглядом, что у того дрожали колени, пересыхало в горле и путались мысли. – Кто его сюда привел? Что вам было нужно от Асольва? Что тебе не сиделось дома? И если приезжал Фреймар, сын Ингвильды… Или это был Модольв? Ну, неважно. Почему он сюда при-ез-жал и почему ты ему ее от-дал?
Отвечать Эндель не мог, но зато челядь Асольва окончательно осмелела и разговорилась. Вигмара Лисицу здесь знали много лет и надеялись, что уж теперь-то давний друг и почти родич покойного хозяина за них постоит. Постепенно все разъяснилось.