Перстень с трезубцем
Шрифт:
Выбиваясь из сил, Гаспар водил руками по стене колодца и наконец, нащупал трещину между камнями. Ему удалось зацепиться за нее пальцами. С облегчением вздохнул и еще раз крикнул. Гулким эхом пронесся в пустоте его призыв о помощи. Пальцы соскользнули, и он погрузился в воду. Собрав последние силы, барон сделал рывок и снова уцепился за спасительную трещину. Вдруг наверху, в отдалении услышал, как кто-то кричит:
– Господин барон, Вы ли это? Подайте голос – это я, Ваш слуга Шруз.
– Шруз! Молодчина, здесь я, здесь! – закричал он, что было сил, – я в колодце, осторожно не упади. – Сверху послышались звуки открываемого люка, затем огонь залил ярким светом жерло колодца.
– Шруз, дорогой ты мой, помоги, у меня уже нет сил.
– Сейчас господин барон, я только размотаю веревку, держитесь, я Вас вытащу.
Пальцы снова соскользнули и барон не в силах бороться с водой, пошел ко дну. Пока в легких был воздух, он еще мог двигать руками, правда это мало помогло и его тело медленно погружалось. Почувствовал, как что-то задело его руку, и машинально ухватился за предмет, болтающийся в воде, им оказалась спасительная веревка. Тело барона уверенно пошло вверх. Наконец, оказавшись на поверхности, понял, что спасен и выдохнул с победным криком.
Гаспар лежал на полу и в полусознательном состоянии силился во тьме нащупать руками слугу. Факел пришлось на время притушить.
– Шруз, дорогой, дай я тебя обниму! – благодарно произнес барон.
Никогда палач не испытывал от барона ласкового обращения к своей особе и понимая, что спас ему жизнь, прильнул к спасенному. Он протянул хозяину небольшой бурдюк с вином, и тот с жадностью сделал несколько глотков.
Отдышавшись, барон воскликнул:
– Это просто чудо! Как ты оказался здесь? Это невероятно!
Шруз рассказал Гаспару о своих похождениях и в конце спросил:
– А Вы-то барон Вадаш, как попали сюда?
– Зови меня просто Гаспар, я тебе очень обязан и потому, прими от меня глубокую благодарность, отныне ты мой друг.
Барон посвятил Шруза в некоторые тайны, которые удалось раскрыть за последние сутки. В своем рассказе он дошел до того места, когда увидел привидение и спросил:
– Как ты думаешь, что бы это значило?
Палач покряхтел, делая вид, что ему не хочется разъяснять подобное видение, но повинуясь твердому желанию барона, с дрожью в голосе сказал:
– Я слышал, такое происходит, когда душа покидает тело и видит себя со стороны вне плоти, говоря по-иному – это предзнаменование смерти.
– Ты что такое говоришь?! – забеспокоился барон, – глупости все это.
– Наверно Гаспар тебе все во сне привиделось, – успокаивал он барона, – ты столько пережил за последние часы, такое и за год не испытаешь.
– Шруз, как будем выбираться отсюда?
– Иди за мной, на всякий случай обвяжи свой пояс веревкой, мало ли покойный Жомбор понаставил здесь ловушек.
– А ты веришь, что дух графа может бродить по подземелью?
– А почему нет! Я даже очень в это верю.
– А голова? Ведь ее нет на теле. Как может туловище перемещаться без нее?
– То ж дух, а он в груди обитал, – по-своему рассудил Шруз, – давай барон выбираться отсюда, а то не ровен час, графиня пошлет кого за тобой.
Запалив факел, они двинулись в сторону склепа, откуда недавно пришел палач.
Вашар, оказавшись с графиней в главной башне, прошел за ней в ее покои. Он позволил Илоне снять с себя копеньяк, куртку и рубашку. На обнаженном плече гайдука зияла рваная рана. Кровь унялась, но во избежание заражения необходимо было обработать плечо. Андор накинул на тело копеньяк, чтобы не смущать своим голым торсом Илону.
– Ты умеешь терпеть боль, – спросила она, указывая взглядом на нож. Вашар, скрутил полотнище, приготовленное графиней и, закусив его зубами, кивком дал понять, что готов. Она накалила над пламенем лезвие ножа и прижала к ране. Андор вздрогнул, зрачки его глаз расширились, но не один звук не слетел с уст. Запахло паленым мясом. Илона, поморщившись, отложила нож в сторону и, прижавшись лицом к руке Андора, замерла. Он погладил ее по голове, и устало поблагодарил:
– Спасибо, теперь можно перевязать рану.
После того, как он оделся, Илона с надеждой спросила:
– Когда мы увидимся?
– Думаю, скоро. Пока не разыщем Вадаша Гаспара и Шруза, нам придется какое-то время согласовывать наши действия. Им нельзя позволить покинуть Трансильванию, иначе тебе и Ласло не сдобровать. У барона есть свои люди среди дворян, сочувствующих Габсбургам, потому его ответ нам с тобой будет незамедлительным и жестоким. И помочь нам может только то, что живем мы с тобой в Трансильвании, где австрийского короля не особо жалуют. Я понимаю тебя, ты уже отомстила Хаджи-бею за смерть своего отца, а теперь пытаешься расправиться с бароном, но не забывай, что скоро графу Ласло будет известно об убийцах его отца, а он так не оставит этого дела – Гаспара и Шруза ждет смерть.
– Может ничего не говорить графу Ласло, пока мы не найдем их?
– Нет, Илона, ведь я только за этим прибыл сюда.
– И только… – она ревностно посмотрела ему в глаза.
Вашар, обратив внимание на печальное лицо Илоны, улыбнулся и ответил:
– Мы же друзья…
– И только? – снова повторила она с обидой в голосе.
– Проводи меня, я очень спешу.
Она бережно погладила по его больному плечу и тяжело вздохнув, повела Андора к выходу из гостиной залы.
– Чуть не забыла, Андор, – Илона взяла со стола письма и протянула Вашару, – возьми, пригодится.
– Они же лежали за пазухой у барона, – удивился Андор.
– Корнель подобрал их с пола, видимо во время поединка барон обронил письма.
Через пять минут он сел на коня и, подхлестывая его плетью, миновал подъемный мост. В двух милях от замка к нему присоединились три всадника и, поднимая клубы пыли, помчались вниз по северному склону в сторону леса.
Илона, стоя на бруствере крепостной стены, наблюдала за ними, пока они совсем не скрылись из вида. По ее щекам текли слезы. Первый раз, за долгое время она почувствовала, что плачет по-настоящему, не от обиды и горечи, а от тоски и нежности, исходящей из ее груди к любимому мужчине. Ей так захотелось быть среди гайдуков, скакать рядом с Андором и радоваться жизни вместе с ним.