Перстень Сварга
Шрифт:
Кажется, никого из их невольных спутников не удивили слезы Олеи, скорее, наоборот - они сочли это вполне естественным. Как видно, не она одна проливала слезы, оказавшись в этой толпе. Более того: с этого времени на них стали смотреть с большим сочувствием, а некоторые и с неприкрытой завистью - все же эти двое новичков были не одиноки, и старались держаться друг друга, облегчая боль и страдание. Олея знала, что Бел сказал, когда просил разрешения идти в одной толпе с прокаженными: мы - семейная пара, из дома нас изгнали, вот и направляемся в Вайзин в надежде на излечение…
Хотя Олея и Бел шли едва ли в середине молчаливой толпы, но, тем не менее, женщина просто-таки ловила на себе взгляды, которые местные жители бросали на толпу прокаженных. С сочувствием не смотрел никто - в глазах обычных людей при взгляде на бредущую толпу больных были неприкрытая брезгливость, а то и ненависть.
Ну, да, так оно и есть!
– с внезапной злостью подумалось Олее.
– Пока ты здоров, то к больным относишься с определенной долей презрения, и даже считаешь себя выше тех, кому так не повезло в жизни. Неужели не понятно, что никто из нас не может быть до конца уверен в том, что его самого никогда не коснется подобная беда? Вообще-то мы почти все рассуждаем одинаково до тех пор, пока жареный петух нас кое-куда не клюнет…
Путники, проезжие люди, солдаты - все, кто встречался на дороге, все они, заслышав звук колокольчика или уходили с дороги, или же, наоборот, начинали нахлестывать своих лошадей, лишь бы оказаться как можно дальше от этой страшной толпы больных людей. Солдаты - и те давали пройти прокаженным, отходя от бредущих бедолаг на как можно большее расстояние. Это понятно - заразы боятся все.
Какой-то мальчишка лет десяти вздумал, было, бросаться камнями в толпу прокаженных, когда те проходили мимо него, однако почти сразу же заработал хороший подзатыльник от мужчины, стоявшего неподалеку. Впрочем, из дальнейших слов мужчины, которые он сказал мальчишке, стало понятно, что дело тут не в жалости или сочувствии к больным людям. Просто мужчина боялся, что кровь из ран прокаженных может капать на землю, а это очень опасно для здоровых людей.
Хотя прокаженные шли не очень быстрым шагом, но, тем не менее, ближе к полудню они добрались до города, находящегося возле Треугольных гор. Олея уже заранее представляла себе, какой прием могут оказать им жители этого города: наверняка прокаженных там ждут страх и презрение, а некоторые еще и помоями могут облить…
Но, по счастью, в город их не пустили. Стражник, стоявший на перепутье дорог, махнул им рукой - идите, дескать, по объездной дороге, вокруг города… Тут и Олея вспомнила, что по указам заболевшие проказой должны были обходить стороной людные места: оно и понятно, нечего и дальше разносить заразу…
К тому времени женщине стало уже все равно, что думают о ней те люди, что шарахаются в сторону при одном только виде прокаженных. За те несколько часов, что они с Белом шли среди этих людей, Олея словно бы отгородила себя невидимой стеной от остального мира, понимая, что в глазах людей она выглядит словно вывалянная в грязи и зловонии. Впрочем, в глубине души и она сейчас считала себя именно такой, словно перешедшей грань между двумя мирами. Еще Олее казалось, что они с Белом находятся там, где нет надежды на будущее и осталась только зависть к тем людям, кто живет легко и беззаботно, без страха и ужаса в душе… Если бы не Бел, который постоянно был рядом, то Олее было бы совсем плохо. Кажется, она чувствовала себя лучше даже в то время, когда по ложному обвинению дочери Серио ей пришлось пройти через тюрьму…
Самое удивительное и необычное было в том, что обходя город по объездной дороге, толпа прокаженных, оказались неподалеку от Треугольных гор. К тому времени Олея уже несколько успокоилась, и теперь с огромным интересом смотрела на ближайшую из этих гор, тем более что та гора находилась совсем недалеко от дороги, по которой шли прокаженные. А ведь действительно: эти горы - настоящее чудо! Сверкающий треугольник немыслимых размеров, стоящий на земле…
Правда, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что эти дивные горы - не творения природы, а их создали люди, или, что вернее, Боги. Дело в том, что стены этих гор (назвать их склонами язык не поворачивался) были сплошь выложены бело-голубой плиткой, ярко сияющей под солнечными лучами, причем эти плитки переливались всеми оттенками белого и голубого. Те, кто находился неподалеку от них, на Треугольные горы обычно смотрели через закопченные стеклышки, которыми неподалеку отсюда вовсю торговали шустрые мальчишки - без этих стекол глаза человека сразу же начинали болеть и слезиться, настолько немыслимо-яркое свечение шло от этих горы. Теперь понятно, отчего каждый, издали увидевший эти горы, считал их немыслимой драгоценностью, упавшей с Высоких Небес на грешную землю. Недаром утверждали, будто Боги хотели показать людям разницу между подлинным совершенством и обычным миром, погрязшем в суете и пустых хлопотах. Сейчас уставшая Олея, глядя издали на эту красоту, вновь почувствовала трепет и восхищение перед этими красотами, созданными неизвестно кем и неизвестно когда.
Впрочем, подобные чувства испытывала не она одна: никто из прокаженных не остался равнодушен к величию и красоте Треугольных гор. Более того: мужчина средних лет, который шел неподалеку от беглецов, о чем-то заговорил, причем его голос не был злым или недовольным - наоборот, это был хорошо поставленный голос высокородного человека, да еще и с интонациями учителя, который хотел бы рассказать ученикам что-то интересное. Немного послушав то, что говорил прокаженный, Бел стал негромко, почти шепотом, переводить его слова Олее.
Оказывается, ранее этот человек был одним из самых знаменитых художников Ойдара, но где-то заразился проказой - и вот результат… Однако он хорошо знал не только историю своей страны, но и все ее легенды и сказания. Так вот, по древним легендам, эти горы (художник называл их пирамидами) в давние времена когда-то воздвигли Боги, и по первоначальному замыслу пирамид должно бы быть семь, чтоб символизировать жизненный цикл человека от его рождения до расцвета, а потом и угасания, когда время идет назад, к закату… Считается, что после четверной, самой высокой горы, Боги собирались поставить еще три, каждая из которых размерами была бы меньше предыдущей. Рождение-расцвет-смерть… Только вот люди в очередной раз в чем-то провинились перед Богами, те разгневались на непокорных и оборвали строительство: дескать, дойдете до середины жизни, а там уже смотрите сами на то, что остается у вас за спиной, вернее, оцените все то, что натворили за это время, что успели сделать, что идет не так, а потом уж решайте сами, как вам жить дальше.
Вот оттого-то и приезжают сюда люди из всего Ойдара, а заодно и из многих других стран. Считается, что если у тебя что-то не складывается в жизни, или же все идет не так, как бы того хотелось, то у Треугольных гор следует покаяться, признать свои ошибки, попросить Богов о милости к себе, изменить жизнь на лучшее…
Хорошо бы и мне помолиться у одной из этих гор!
– с тоской подумала Олея.
– Счастья бы попросила себе хоть немного… Хотя о каком счастье сейчас может идти речь? Здоровья бы попросить, да еще о возможности унести отсюда свои ноги подобру-поздорову!
Как это ни удивительно, но всем, кто шел в толпе прокаженных - всем стало чуть легче при виде Треугольных гор. Никто не сказал вслух о том, что проходя мимо пирамид, каждый молил Богов о милости к себе, и просил только одного - выздоровления. Даже человек, идущий впереди толпы прокаженных - и тот еще громче тряс надтреснутым колокольчиком, будто умоляя Богов обратить внимание на несчастных.
К границе толпа прокаженных подошла уже во второй половине дня. Олея к тому времени настолько устала, что еле передвигала ноги, но даже она заметила, как много военных находится возле таможни, соединяющей Ойдар и Вайзин. Да, солдат и стражников у границы хватало, причем их количество превышало все допустимые пределы. Недаром некоторые из обывателей со страхом и опаской поглядывали на служивых: уж не война ли готовится? Если да, то по какой причине, а если нет, то непонятно, что здесь делает такое большое количество солдат и стражников? И вообще, мол, еще вчера все было тихо и спокойно, а сегодня на таможне стража устраивает всем очень серьезный досмотр, чуть ли не землю роет, осматривает всех и вся, да и, по слухам, военные и стражники чуть ли не цепочкой рассредоточены вдоль границы… Без сомнений, происходит что-то очень серьезное!