Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
проходил Вратами Судьи и увидел наш город, раскинув-
шийся предо мной во всей своей красе, точно прекрасная
королевна из романа, которую рыцарь находит спящей
среди цветов на лесной поляне, я почувствовал себя как
птица, когда она складывает усталые крылья, чтобы опус-
титься в свое гнездо.
– Эге! Ты, стало быть, не прочь изобразить собою по-
эта? – сказал Гловер. – Что ж, опять заведем наши танцы и
хороводы? Наши славные рождественские песни и веселый
пляс вокруг майского дерева*?
– Для забав еще придет пора, отец, – сказал Генри Смит.
– Но пусть рев мехов и стук молота по наковальне – гру-
боватый аккомпанемент к песням менестреля, я другою
музыкой не могу сопровождать их, раз я должен, хоть и
слагаю стихи, еще и наживать добро.
– Правильно говоришь! Воистину ты мой сын, – отве-
тил Гловер. – Вижу, тебе удалось кое-что припасти для
дальней дороги?
– Наоборот, отец, во время странствия мне удалось
неплохо заработать – я продал за четыреста марок свой
стальной панцирь, тот, что вы у меня видели. Его взял у
меня большой английский начальник, страж восточного
рубежа – сэр Магнус Редмен8, и уплатил мою цену сполна,
не торгуясь, когда я дал ему ударить по панцирю со всего
размаха мечом. А нищий вор из Горной Страны, когда
приценивался к нему, поскупился, не давал мне и двухсот
марок, хотя я положил на этот панцирь целый год труда.
– Что это ты вздрогнул, Конахар? – сказал Саймон,
обращаясь, как бы между прочим, к горцу-ученику. – Пора
тебе научиться делать свое дело, не прислушиваясь к тому,
что говорят вокруг! Ну что тебе, если какой-то англичанин
нашел дешевой вещь, которая шотландцу показалась
слишком дорогой?
Конахар хотел ответить, но, подумав, потупил взгляд и
постарался вернуть себе самообладание, покинувшее его,
когда кузнец в пренебрежительном тоне заговорил о по-
купателе из Горной Страны. Генри между тем продолжал,
не обращая внимания на юношу!
– А в Эдинбурге я мимоездом продал не без выгоды
несколько мечей и кинжалов. Там ждут войны, и, если
угодно будет богу послать ее, мой товар оправдает свою
цену. Поблагодарим святого Дунстана* – он и сам зани-
мался нашим ремеслом. Словом, этот мой приятель, – тут
кузнец положил руку на свой кошелек, – был, как вы
знаете, довольно тощ и невзрачен четыре месяца назад,
когда я пустился в путь, теперь же стал толстым и круглым,
как шестинедельный поросенок.
– А этот твой дружок в кожаной одежде да с железной
рукоятью – вот он висит рядышком, – он, что же, все время
8 Сэр Магнус Редмен был одно время правителем Берика. Он пал в одном из погра-
ничных сражений, последовавших за изменой графа Марча, о которой упоминается ни-
же. (Прим. автора)
оставался праздным? Ну-ка, мой добрый Смит, признайся
по чести, сколько было у тебя драк с той поры, как ты пе-
реправился через Тэй?
– Вы обижаете меня, отец, когда задаете такой вопрос, –
ответил оружейник, глянув на Кэтрин, – и подумать только,
при ком! Я, правда, кую клинки, но пускать их в дело
предоставляю другим. Да, да! Я редко держу в руке обна-
женный меч, если только не повертываю его на своей на-
ковальне или на точиле, и люди напрасно меня очернили
перед вашей дочерью Кэтрин, наговорив, будто я, тихий,
мирный горожанин Перта, – драчливый буян и задира!
Пусть выйдет вперед самый храбрый из моих клеветников
и повторит мне такие слова под Кинноулским холмом, да
чтоб не было на поле никого, кроме нас двоих!
– Вот, вот! – засмеялся Гловер. – Тут бы ты и показал
нам образец своего терпения и миролюбия… Честное
слово, Генри, не строй из себя тихоню – я же тебя знаю! И
что ты косишься на Кейт? Точно она не понимает, что в
нашей стране человек должен собственной рукой оборо-
нять свою голову, если хочет спать спокойно! Ну, ну!
Разрази меня гром, ежели ты не попортил столько же дос-
пехов, сколько выковал.
– И то сказать, отец Саймон, плох тот оружейник, ко-
торый не умеет сам проверить, чего стоит его мастерство.
Если бы мне не случалось время от времени расколоть
мечом шлем или кольчугу, я не знал бы, какую крепость
должен я придавать своим изделиям, я бы тогда склеивал
кое-как картонные игрушки вроде тех, что не совестятся
выпускать из своих мастерских эдинбургские кузнецы.
– Эге, ставлю золотую крону, что у тебя по этому по-
воду вышла в Эдинбурге ссора с каким-нибудь
жги-ветром9.
– Ссора! Нет, отец, – ответил пертский оружейник, – я
только, сказать по правде, скрестил мечи с одним из них на
утесах Святого Ленарда* во славу моего родного города.
Вы, надеюсь, не думаете, что я способен затеять ссору с
собратом по ремеслу?
– Понятно, нет. Но как же вышел из этого дела твой
собрат по ремеслу?
– А как может выйти из доброй драки человек, ежели