Первач
Шрифт:
Коренастый обернулся, словно кто-то невидимый стоял за его спиной. Мотнул головой.
— Не дело это, не дело…
Он развернулся и начал спускаться вниз.
— Да, как бы не влопаться. Что если закричат?.. — согласился второй.
Он обернулся, будто желал увидеть то, что могло напугать партнера и его самого, в недоумении повел плечами и побежал за товарищем.
А наверху захлопнулась дверь и щелкнул замок.
Сил не было держаться на ногах. Но теперь Тихон ощущал то, чего не замечал минуты назад: твердость пола, холодную поверхность
Это он сам поднимался вверх.
«Но ведь не я! Это другой Тихон Злотников. Тот, которому не дано изведать горе. Я остановил его ужас! Я, лишенный радости, сумел предотвратить беду. И то, что должно было произойти, не случилось».
Внизу мелькнула фигура. Уже близко. Тихон испугался, что, увидев себя, исчезнет. Привстал, но не успел выпрямиться и убежать, скрыться. Как должен отреагировать человек, увидев перед собой странного незнакомца, до невозможности похожего на него самого? Вдруг этого не скрыть бородой и потрепанной одеждой?
Тот, другой Злотников, неожиданно сбавив ход, медленно прошел мимо. Но, что-то заподозрив, остановился и обернулся, как будто почувствовал, что здесь, в этом месте произошло что-то очень важное. То, чего он не мог понять, но пронзающей искрой задело его душу, заставило остановиться.
— Вы к кому? — спросил Тихон Злотников.
— Я сейчас уйду, — ответил ему Тихон Злотников.
Он смотрел на себя и думал — этот миг причастия к чему-то странному и необъяснимому сейчас пройдет. Пусть недолго, но ОН будет счастлив. И, возможно, не потеряет свою семью.
«Чтобы что-то понять, нужно понять, ЧТО ты потерял. Ты не знаешь того, что знаю я. Пусть будет так. Мы с тобой разные. Будь я на твоем месте сегодня, я бы предпочел работе свою семью и ни на миг не оставил бы их одних», — думал он.
Но другой Злотников уже стоял возле дверей своей квартиры. Можно было, наплевав на условности, пойти за ним, вновь увидеть свою семью. Но достаточно было и того, что Тихон знал: с ними все в порядке. Хотя бы сейчас. Что их ждет впереди — долгая жизнь или смерть, паника и отчаяние? Трудно и невозможно судить. Равно как и предотвратить тот кошмар, который ожидает этот город и его жителей. Но в этой реальности пока все живы и счастливы.
Помутнело в глазах — и не от душивших его слез. Он понял, что возвращается. Туда, где ждет его Алекс и остальные, кто нуждается в нем. Где ждет старик, которому он должен рассказать о дочери, всегда верившей, что он жив…
28. Правда и ложь
Пройдя обратно через «дерево», они вернулись в скит. Оказалось, их ждали. Наверное, все жители собрались перед ними. Теперь их взгляды не казались такими обжигающими, и можно было не сомневаться — у каждого из этих людей была своя история, местами окрашенная в темные краски.
Тихон был в подавленном состоянии, и никто из бойцов, кроме Жанны, не рискнул заговорить с ним.
— Алекс сказал, что мы всегда сможем попытаться еще раз. Нам потребуется всего лишь снова отправиться в Полосу и прийти сюда…
Тихон кивнул:
— Если кто-то из вас посчитает это необходимым.
— Куда нам теперь? — спросила Жанна.
— Возвращаться.
— Мы должны донести до людей правду? О том, что в Полосе нет места тем, кто дышит злобой? Но кто нам поверит?
— Возможно, никто, — ответил Тихон. — А возможно, все. Это зависит от нас…
Собрав бойцов, Алекс объявил:
— Через несколько минут скит исчезнет для вас. Но каждый по желанию может выбрать свой пункт назначения. Например, на границе с Полосой. Это позволит вам быстрее добраться до дома…
Прощаясь, Алекс обнял друга.
— Может, вернешься с нами? — спросил Тихон.
— Кто-то ведь должен встречать таких, как вы?
— А такие, как я?
— А такие, как ты — делиться своей силой и приводить людей сюда. К нам.
— Хочешь сказать, из меня получится хороший сталкер?
— Не сталкер — первач. Отличный первач. И пусть не смущает тебя это странное слово и его созвучность со словом первый. Не лучший из лучших, но тот, кто идет первым, когда других страшит неизвестность…
Он не знал, куда хотели бы попасть бойцы. Ему же самому захотелось очутиться в самом центре Полосы, там, где скит выглядит пустым и заброшенным, и пройти обратно сквозь Полосу уже не в роли пленника. Но когда яркое солнце вновь сменилось туманом, он не ожидал увидеть рядом Жанну.
— Разве ты не хотела оказаться подальше отсюда?
— Я захотела быть рядом с тобой… Возможно, я не первая, кто испытывает это желание.
Ничего не ответив, Тихон взял ее за руку.
За границей Полосы зима окончательно вступила в права. По выходе из тумана, с его по-осеннему спящим лесом, их встретил глубокий снежный покров. Толстое одеяло скрывало под собой землю. Но Тихон чувствовал, что и сейчас, когда природа была скована холодом, жизнь не дремлет. Он улавливал едва слышное пульсирование чужих сердец — мелких зверьков, прятавшихся под снегом. Вот где-то совсем близко, под тем холмиком, прячется полевка. А дальше — заяц. Они слышат его. И он их слышит.
А вон там недалеко ходит смерть — лиса затаилась на пригорке. Так ловко, что не разглядеть.
«Держитесь братцы, — сказал он зайцу и полевой мыши. — Мирный всегда проживет сам. А ведь, кто знает, может, и вам в следующей жизни придется стать лисой…»
Он многому научился в Полосе и, пользуясь своим знанием, без всяких приборов вел Жанну к той дороге, по которой шел когда-то в Иркутск. Вскоре, выйдя из леса, они поднялись на заснеженный бугор дорожного полотна, на котором виднелся след от машины.