Первач
Шрифт:
Гневный клекот заставил его снова взглянуть на тварь, и по ее горящим глазам он понял, что лезть наверх ему придется даже против собственной воли.
Он вынужден был сдаться. И сразу движения вверх дались легко и свободно. Перебравшись через пролом, Тихон отполз подальше от дыры и устало развалился, на миг позабыв о твари. А когда вспомнил — перевернулся, чтобы встретить смерть лицом к лицу. Демон с серебристой шерстью возвышался над ним, пугая своей схожестью с человеком.
— Кто же ты?! — прошептал Тихон.
Он увидел, как необычно засветилось лицо твари, будто подсвеченное со стороны, позволяя, наконец, убедиться, что нет в нем ничего
Существо вдруг протянуло к нему свою когтистую лапу и произнесло странный горловой звук:
— Пер-р-руачь…
— Что?
Злотников нахмурился, силясь понять произнесенное.
— Пер-р-руачь… — повторило существо и показало лапой куда-то в сторону.
Тихон взглянул в указанном направлении и увидел лежащего на куче мусора младенца, которого тварь оставила, чтобы спасти его, Тихона Злотникова.
«Я должен забрать ребенка!»
Кажется, он произнес это вслух. Желание забиться в угол исчезло. Он двинулся вперед. Но тут стены и потолок зашевелились, со всех сторон послышался гневный шелест, и Тихон увидел, что все вокруг облеплено существами, похожими на мелких черных птиц. Все они вдруг бросились на него, решив ни за что не позволить взять ребенка. Посыпались градом удары их клювов. Попятившись, Тихон снова ухнул в пустоту. Но теперь он будто летел по длинному коридору, в конце которого сиял чудный розовый свет. Тихон летел все быстрее и быстрее, задохнулся в испуге, когда тоннель неожиданно кончился, и перед ним распахнулось огромное пространство, сплошь залитое светом восходящего солнца.
Он закричал…
…И опять проснулся. Но ощущение падения на сей раз не обмануло. Он лежал не на подстилке, а под самым окном, на полу. Как будто упал с подоконника. Повернув голову, Тихон увидел за окном облака, окрашенные в розовый свет.
Услышав шаги, поднял взгляд. Перед ним стояла Амина.
— Что случилось?!
— Дурной сон, — прохрипел Тихон и отер ладонью лицо. — Да не один…
— У тебя кровь!
Он опустил взгляд и увидел, что на ладонях проступили красные пятнышки, как будто сотни иголок вонзились, оставив мелкие кровоточащие ранки. И правда, лишь иглы или тонкие жесткие проволочки могли оставить такие отметины. Или металлический ворс на ржавом тросе…
Но ведь это был всего лишь сон!..
6. Скрип колеса
Подробности ночного кошмара отступили перед хлопотами начавшегося утра. Поход к Полосе требовал основательных сборов. Тихон принял активное участие в подготовке к переходу.
Повозки поселенцев, которые он осмотрел по просьбе Амантура, оказались древними полусгнившими автомобилями, предусмотрительно укрытыми в соседних развалинах. Естественно, на лошадином ходу. В этих местах, где топливо на вес золота, другой вариант и представить невозможно. Повозки являли собой жалкое зрелище. Не верилось, что десятилетия назад все они блистали дорогой новизной. Для максимального облегчения, с машин было снято все, что только можно — двери, стекла, обшивка, капоты. Местом для возницы служил пустой моторный отсек.
Вместе они обошли все повозки, чтобы
«Нет, все бесполезно», — думал Тихон, перебирая то немногое, что можно было использовать в деле — несколько ключей, отверток, ножовку по металлу без полотна. Но где ж его взять теперь, хороший инструмент? А лучше — настоящие автомобили вместо этих колымаг. Пусть самые дешевые, самые простые. Отменить девятую поправку? Да только БЭН никогда не позволит. Это означало бы, что в Резервации начнет возрождаться жизнь. А этого им не нужно. В Резервации нет даже кузниц. Гвозди на вес золота, но их хотя бы можно добыть в развалинах. А вот у лошадей вместо подков — у одних сандалии из соломы, у других что-то вроде сапог из грубой кожи. Даже не Средневековье это, а какая-то пародия на первобытный строй…
И все же, рассматривая эти карикатурные, но в данном случае весьма практичные транспортные средства, Тихон подивился умелой работе, невозможной без использования специнструмента — приварить к рамам крепления, предназначавшиеся для упряжи, или насверлить нужные отверстия под болты. Едва ли мог найтись мастер, сумевший обойтись в этом деле без электричества. А где его здесь взять, электричество? Технарская жилка заставила Тихона поинтересоваться — какой искусник переделывал машины под повозки?
— Был у нас один малый, — ответил Амантур. — Отец Амины, между прочим, сестры моей двоюродной муж. Колядой себя звал. Он в железе толк знал. У нас дома генератор его руками сделанный. Там электричество. И свет в домах.
Естественно, Тихон посчитал его слова розыгрышем.
— Врешь!.. — не удержался он.
— Раньше работал, — признался Амантур. — Вообще-то Коляда хороший человек был, только слабый и никчемный. Совсем пропащий.
— Почему же?
— Не мужчина. Даже барана зарезать не мог.
— Это такая доблесть?
Амантур воспринял его вопрос, как вызов.
— А ты, Тихон, как я погляжу, из той же породы. Букашник! Рук не замараешь, если речь о животине пойдет, верно?! А кашу с мясом вчера, небось, трескал?!
На этот аргумент Тихону ответить было нечего. Он и не особо обиделся, глядя на кривую ухмылку Амантура, довольного своей отповедью. Даже рассмеялся в ответ:
— Ладно, уел! Расскажи лучше, что с вашим мастером стало.
— А чего рассказывать. Не свой он был для нас. Ни по вере, ни по жизни. Он прибился к нам тяжелый, больной. Мы выходили его. А он в благодарность придумал для нас электричество. Своими мечтами жил. Всего того, что мы имеем, ему казалось недостаточно. Вас, русских, не понять. Вроде: живи, как есть, коли голова на плечах и руки из того места растут. Но нет, все хотите чего-то большего. А если не получается — так хоть сдохни. Или пей без конца. Наш Коляда перебродивший кумыс любым напиткам предпочитал. А уж если бражки где раздобудет, так и вовсе праздник. Когда сестра моя померла, после нее он на других баб даже не смотрел — ну разве это мужик? Все с железками своими возился, пока от пьянства не помер. И никакого приданного дочери не оставил. А что в наше время эти железки?!