Первая академия. Том 2
Шрифт:
Комаровский вернулся и положил на стол три нераспечатанные пачки рублёвых банкнот. Я сунул их в карман пальто.
— И ещё, — добавил я. — Отныне тебя не касается, куда и зачем я уезжают. Это сугубо моё личное дело. Договорились?
— Да, — вкрадчиво ответил Комаровский.
— Вот и отлично. А я, в свою очередь, обещаю, что никому не скажу о твоей ошибке. Не волнуйся, я человек чести, — я поднялся из-за стола. — Ну что? Всего хорошего, Сергей Владимирович. До завтра.
Степану я не стал рассказывать о ситуации с Комаровским, да и искать Осокина пока не собирался. До конца семестра оставалось четыре
В понедельник я сдал экзамен по магической практике. Разумеется, получил высший балл даже с учётом увеличенных нормативов. А вечером мы встретились с Тамарой, и отправились на полигон. Она неплохо для своего возраста владела воздушными клинками и умела создавать невидимый щит. Мы тренировались на площадке для магии огня, и Тамара метнула несколько клинков в кирпичную стену. Кладка раскрошилась, хотя девушка била не в полную силу.
Воздушные атаки обычно отрабатывались на совершенно других объектах. Кирпичная стена для этого не подходила. Она даже для меня не подходила, поскольку мощный огненный шар мог просто её сломать. Но на площадку для воздушной магии мы не пошли. Я не стал долго мучить Тамару. Увиденного оказалось достаточно, чтобы понять её уровень.
На улице было ветрено и морозно. Редкие фонари за оградой почти не освещали площадку. Тамара была одета в тёплую спортивную форму, я — как обычно, в студенческое пальто. Неподалёку упражнялись мой старый знакомый Яков Березин и ещё два парня, которые иногда тут тренировались. Они тоже были из мещан и занимались самостоятельно, поскольку не имели денег на дополнительные уроки с мастерами.
Якова и Кондрата я тоже хотел в будущем устроить к себе на работу. Не сказать, что они были очень сильны, но даже таких одарённых заполучить в свою стражу — большая удача.
— Неплохо, — оценил я заклинания Тамары. — Броски мощные, точные. Эфира у тебя тоже достаточно для своего уровня. Я бы сказал, пока ты идёшь в авангарде.
Тамара улыбнулась:
— Спасибо. Тренерша меня тоже хвалит.
— И есть за что.
— И всё равно, что-то я трухую. Экзамен уже завтра.
— Ты-то? — я рассмеялся. — Справишься, даже не сомневайся. Главное, не ленись, и тогда программу усвоишь на отлично. Можешь мне поверить. Ладно, пошли домой, хватит мёрзнуть.
Мы вышли с площадки и оказались за пределами полигона. По тёмной дорожке медленным шагом направились к общежитиям, окна которых желтели за деревьями.
— Знаешь, я готов предложить тебе подработку на лето, — сказал я. — Мне нужны люди в страже. Но остаётся два момента: отпустят ли тебя и хочешь ли ты этого сама.
— Я никогда об этом не думала, — призналась Тамара. — Прости, даже не знаю, что сказать.
— А ты вообще думала, кем станешь в жизни? Что будешь делать после академии?
— Если честно, нет. Я даже сюда не собиралась поступать. Мне велели сдавать экзамены, и я сдала. Говорят, что после четвёртого курса нас пошлют на государственную службу и через несколько лет кто-то даже получит дворянство. Многие ребята хотят получить дворянство, но я не думала об этом. Конечно, это большая честь, я тоже должна стремиться… Мало кому выпадает такой шанс.
— Ты ведь знаешь, что служба другому дворянскому роду тоже засчитывается? По новым законам не обязательно служить государю, чтобы иметь право на дворянский титул. Так же отработаешь пятнадцать лет, потом род за тебя сможет ходатайствовать.
— Правда? Э… Да-да, я, кажется, слышала об этом.
— Ну вот. Поэтому после академии тебе не обязательно идти на государственную службу.
— Кажись, мне много о чём придётся покумекать, — усмехнулась Тамара. — Ты, наверное, не знаешь, как мы жили. За нас всегда всё решали воспитатели и директор. И розгами постоянно лупили, если кто-то своевольничал. Я даже не представляла, что может быть столько свободы, как здесь.
— Понимаю. Свобода — это хорошо, но главное — правильно ей распорядиться. Это тоже надо уметь делать. Кстати, а это правда… ну то, что говорил Юсупов про приюты? Точнее, про девушек из приютов? Обещаю, это останется между нами.
Тамара грустно кивнула:
— Я тоже такое слышала. Но не у нас. Наш приют находился при монастыре, порядки там были очень строгие. Только от этого не легче. Мне кажется, такие… как ты, никогда не поймут по-настоящему, каково там жить. Вам повезло, что вы родились в благородных семьях, что у вас есть родители и много чего ещё.
Слова Тамары не стали для меня откровением. Я читал о приютах для одарённых и имел некоторое представление о том, что там происходило. Считалось, что одарённые дети-простолюдины целиком и полностью принадлежат государству и должны воспитываться, как новые люди, не связанные со своим прежним сословием. А потому в раннем детстве их отрывали от родителей, давали новые фамилии и растили в особых заведениях с жесточайшими порядками. Такая доктрина ещё долго будет определять жизнь одарённых простолюдинов. Лишь в семидесятых годах их перестанут изымать из семей.
— Да, свободы у меня было побольше. Но я тоже плохо знал своих родителей. А недавно они погибли.
— Ой, правда? Я не знала. Мне так жаль.
— Не стоит. Теперь я остался единственным наследником и единственным представителем рода в стране. Вот так вот. У меня есть стражники, но их мало. Хотелось бы собрать больше. Жалование, само собой, достойное. Думай.
— Я обязательно подумаю над этим.
Я попросил Тамару рассказать про жизнь в приюте, но едва она начала, как меня окликнули. Я обернулся. За нами бежал один из парней, что тренировались на площадке.
— Что случилось?
— Ваше благородие, Яшку отмутузили. Ему совсем плохо. Помирает, поди. Пойдёмте скорее, надо бы в лечебницу его.
Глава 3
Яков лежал на расчищенной земле и стонал от боли. Второй парень с растерянным видом сидел рядом на корточках.
— Кто это сделал? — я подбежал к пострадавшему и стал его осматривать.
Рот Якова заполняла кровь, лицо покрывали свежие ссадины, парень держался за рёбра и не мог ничего сказать. Скорее всего, множественные переломы и внутреннее кровотечение. Надо бы в больницу, да только как его нести? Хоть академическая клиника совсем рядом, но по пути он может склеить ласты.