Первая любовь
Шрифт:
— Привет, Машунь, — голос ее звучал грустно.
— Как ты? Я переживаю за тебя!
— Со мной все в порядке. Прости, что так поздно позвонила. Просто я ночь не спала, и когда вернулась, то сразу легла. А у тебя как дела?
— Ой, — забыв про все свои благие намерения поберечь нервы подруге, я выложила все как на духу: — Вчера мы с Глебом… ПОГОВОРИЛИ!
— И до чего договорились?
— Ох, Дина, лучше бы он и дальше молчал. Мне кажется, я больше его не люблю!
— Вот те раз! Ну, приходи ко мне. Я чувствую, это не телефонный разговор.
Долго
— Что это?! — округлила я глаза.
— Это, — Дина опустила глаза на бутылку, будто не была уверена в том, что именно держит в руках. — Вино. Тебе же есть 18?
Я кивнула.
— Значит, я не буду спаивать малолетних. Пойдем, поболтаем. Мне и самой хочется выпить.
Мы пошли в ее комнату, сели на кровать. Дина разлила вино по маленьким узорчатым стаканчикам. Чокнулись, выпили по глотку.
— Он уехал? — спросила я нерешительно.
Дина утвердительно покачала головой и отпила еще немного:
— Но мне кажется, это не конец.
— Что ему нужно-то?
— Вернуть меня.
— Но ты же не хочешь!
Она посмотрела на меня, как на очень глупенькую девочку, и вздохнула:
— Умом — не хочу.
— А сердцем?
Она зажмурилась.
— Ладно, не отвечай.
Дина принужденно улыбнулась:
— Лучше ты расскажи, что такого ляпнул твой простодушный рыцарь.
Я выложила ей всю историю в подробностях и лицах:
— За попу, представляешь?! — кипел во мне праведный гнев, а вот Дина еле сдерживала хохот:
— Боже, какие же вы глупенькие и смешные!
Я нахохлилась:
— Почему это мы глупенькие?
— Да потому что влюблены друг в друга до беспамятства и до сих пор не счастливы вместе только из-за того, что не можете нормально поговорить друг с другом. То боитесь высказать все, что на душе, то смущаетесь, то дуетесь почем зря.
Я нахмурилась, переваривая ее слова.
— Ну вот на что он рассчитывал, вытворяя с тобой такое? — продолжала она. — Да ни на что! Вообще головой не думал. Только чувствовал, как сильно тебя любит, что не может терпеть быть вдалеке. Но как это правильно выразить, не знает.
— Он за что-то сердится на меня, но за что?
— Сказал ведь.
— «Ему можно, а мне нельзя»? Это просто смешно! Что такого можно Денису, чего нельзя Глебу?
Дина пьяно хлопнула в ладоши:
— Вот! Именно это и надо было у него спросить! А не бить по лицу. Я понятия не имею, что он имел в виду, но это явно что-то серьезное. Он уверен, что между тобой и Денисом что-то есть, понимаешь? Что ты его обманывала, изменяла…
— Танцем? Я ему объяснила, что это было просто прощание.
— Ну а Глеб против таких прощаний. Ну, или он говорил о чем-то другом, что ему кто-то внушил. Короче, вам надо ПО-ГО-ВО-РИТЬ! И все! Все ваши проблемы разводятся руками.
— А ваши? — тихо поинтересовалась я.
Она покачала головой:
— Нет. У нас все предельно ясно.
Домой
— Ты уже пришла? Наконец-то! Машунь, я начинаю волноваться!
— Не волнуйся, мам, — ответила я, стараясь казаться трезвой. — Со мной все в порядке, я была у Дины. Мы просто болтали.
— Ты пила алкоголь? — каким-то чутьем угадала мама.
— Мм, да, немножко. Нельзя?
Она пожала плечами:
— Ложись спать поскорее!
Но это в мои планы не входило. Я спряталась в спальне и села на кровать, держа в руках телефон. Написать ему? Позвонить? И тут меня осенила гениальная мысль, которая, без сомнения, могла прийти только в пьяную голову. Я переоделась в леггинсы и майку и, как ниндзя, бесшумно выскользнула из дома.
Я не спал в ту ночь. Конечно, нет. Вообще, не помню, когда нормально спал в последний раз. Может, и прав Темыч: ну их совсем, этих баб — одни нервы с ними!
Я окончательно запутался и не знал, что дальше делать. Маша ударила меня по лицу, как классическая приличная барышня. Но как быть с ее неприличным поведением в клубе?
Откровенно говоря, мне было очень стыдно сегодня утром за то, что я творил прошлой ночью. Это же надо было так напиться, чтобы пойти приставать к Маше! Ни за что не поступил бы так на трезвую голову. Видимо, надо совсем завязывать с алкоголем. Я и так не увлекаюсь, но иногда все же хочется расслабить голову, а то того и гляди взорвется. Но надо искать другие способы. Какие именно — я отложил на потом.
Мысли не отпускали, я как раз прикидывал, как бы так извиниться перед Манюсей, чтобы при этом не уронить достоинства, когда в мое окно с улицы посветил фонарик. Я подскочил на постели и пригляделся. Телефон! Это… этого не может быть! Рядом с прямоугольным силуэтом гаджета угадывалась растрепанная рыжая девичья головка. Как ошпаренный, я подскочил к окну и громко зашептал в форточку:
— Маша… ты что здесь делаешь?
— Пытаюсь… залезть к тебе в окно… — прокряхтела она. — Но получается не очень!
Она поставила одну коленку на карниз, а рукой зацепилась за форточку, но я-то знал, что толку не будет.
— Тебе уже не восемь! — усмехнулся я, не заботясь о том, что могу разбудить Федоса. Он всегда спит, как подстреленный. — При всей твоей худобе, в мою форточку ты не пролезешь!
— А что, окно не открывается? — разочарованно протянула моя малявка, и я понял, что с ней что-то не то.
— Ты… пила, что ли? — изумился я.
— Совсем немного… Всего одна бутылка на двоих…