Первая мировая война

Гилберт Мартин

В британском секторе Западного фронта в середине мая будущий британский премьер-министр, лейтенант Гарольд Макмиллан написал матери после отражения немецкой атаки: «На современном поле боя больше всего поражают скорбь и пустота». Макмиллан верил, что правда на стороне союзников, и эта вера помогает британскому солдату продолжать сражаться. В письме он критиковал все разговоры о миротворческой деятельности. «Если дома кто-то думает или говорит о мире, – написал он матери, – ты можешь честно сказать, что армия достаточно устала от войны, но готова бороться еще полвека, если это понадобится, пока конечная цель не будет достигнута». Британские ежедневные газеты, по его словам, «полны глупостей о нашем «истощении», а люди в тылу только и думают что о личных сварах, и может показаться, что главные цели преданы забвению». Многие солдаты «ни за что не вынесли бы такого напряжения и ужасов, с которыми мы ежедневно сталкиваемся,

если бы не чувствовали, что это больше чем война, это крестовый поход».

Макмиллан написал матери, что все солдаты непоколебимо уверены «в правоте нашего дела и в том, что в конце концов нас ждет триумф». Триумф неизбежен как раз благодаря тому «чувству морального превосходства» союзников, которое в один прекрасный день и станет решающим фактором.

За линией фронта тирания оккупационных властей охватила все сферы жизни, и союзники широко освещали их злоупотребления. 12 мая немцы депортировали из оккупированной Франции 25 000 мужчин и женщин на сельскохозяйственные работы в Германии. Им дали лишь полтора часа на сборы. Три дня спустя в Бельгии немецкий генерал-губернатор приказал всем безработным отправиться на работу в Германию.

Использование иностранной рабочей силы позволило Германии высвободить еще больше трудоспособных немцев для боевой службы. Германия черпала из оккупации средства для продолжения войны.

В Месопотамии начался настоящий «марш смерти», прообраз «маршей смерти» еврейских узников концлагерей, которые организовывало гестапо в конце Второй мировой войны. Захваченных в Куте солдат – почти 12 000 человек, как британцев, так и индусов, – гнали на север, пренебрегая их статусом военнопленных и никак не заботясь об их благополучии.

Марш начался в Куте 6 мая. На второй день пленников, у многих из которых ночью забрали обувь, заставили пройти 24 километра без воды под палящим солнцем. Тех, кто спотыкался и падал, арабские охранники избивали плетьми и палками. Офицер, плывущий в Ктесифон на лодке, смотрел, как пленные идут по противоположному берегу. «Измученные, они жаждали смерти и тянули руки к нашей лодке. Они едва волочили ноги, некоторые падали, а тех, кто отставал, подгоняли ударами дубинок и палок».

В самом Ктесифоне этот офицер, капитан Э. О. Моулси, видел «грязную зеленую пену на губах умирающих, видел мух, снующих в открытых ртах». 18 мая пленные дошли до Багдада, где американский консул, мистер Бриссел, заплатил турецким властям за разрешение отправить 500 человек в больницу, а затем назад в Басру. На обратном пути более 160 умерли от истощения. Ради безопасности тысяч пленных, которые продолжили пеший путь на север, тем, кто добрался до безопасной Басры, запретили говорить о лишениях, которые им пришлось пережить.

Три дня продержав военнопленных в грязном и душном загоне, их погнали дальше. В Тикрите их забросали камнями, когда они еле брели по городу [129] . Офицеры, которых отделили от солдат, заметили, что даже больных забрасывали камнями, стоило им выползти из хижин, где они пытались отдохнуть. Эти люди «боялись отойти даже на несколько шагов, чтобы облегчиться, – их могли убить ради одежды». Еще один офицер рассказал, как наткнулся на британского солдата, брошенного турками в пещере: «очевидно, он несколько дней не ел, но пытался сползти к реке. Он бредил, заговаривался и воображал себя собакой». Заметив среди семи обнаженных тел, валявшихся во дворе, одного человека, подававшего признаки жизни, его товарищ попросил арабского охранника дать ему попить. «Он взял бутылку с водой и спросил, где тот человек. Ничего не подозревая, я показал, и араб взял его за голову, с силой разжал челюсти и затолкнул внутрь горлышко бутылки. Несколько пузырей, судорога – и бедняга умер, захлебнувшись».

129

В 1937 г. Тикрит стал местом рождения, а позднее и центром власти Саддама Хусейна, с которым в 1991 г. воевали американские и британские войска. Авт.

Генерала Таунсенда перевезли на поезде из Мосула в Константинополь по завершенному анатолийскому участку железной дороги Берлин – Багдад. На том же поезде везли тело фельдмаршала фон дер Гольца, умершего в Багдаде, когда осада Кута подходила к концу. В то время как люди Таунсенда в плену подвергались унижениям и ужасам «марша смерти», ему самому выделили резиденцию на острове Принкипо возле Константинополя, где он оставался до окончания войны.

Из 2500 британских солдат, захваченных в Куте, 1750 умерло по пути на север или в ужасных условиях анатолийского лагеря для военнопленных. Из 9300 индийских солдат, взятых в плен в Куте, умерли 2500, общее число погибших составило 4250 человек. Эта повесть о боли и смерти – одна из самых страшных страниц

войны.

15 мая австрийцы начали массированное наступление на Трентинском фронте. В первом артиллерийском обстреле были задействованы почти четыреста орудий. После ожесточенного боя итальянцев вытеснили с горных вершин. Через девять дней после начала наступления на горы обрушился сильный снегопад, вынудивший австрийцев сделать передышку перед тем, как захватить 1200-метровую вершину Пазубио, но вскоре наступление возобновилось, перевалы и вершины были взяты один за другим. К концу мая австрийцы взяли в плен 30 000 итальянцев. Но наступление по скалистой местности истощило силы нападавших. Продвинуться на двадцать километров, которые трудно разглядеть на карте, для них было большим успехом.

На Западном фронте наступление откладывалось из-за приготовлений к битве на Сомме. Ежедневные британские налеты на немецкие окопы держали противников в постоянной боеготовности. 16 мая во время одного из таких налетов был ранен рядовой Дэвид Сазерленд. Командир взвода, лейтенант Юарт Макинтош, под огнем перетащил его по немецким траншеям на 100 метров назад. Сазерленд умер, когда его вытаскивали из траншеи, чтобы перенести через ничейную полосу. Лейтенанту Макинтошу пришлось сообщить его родителям о смерти сына. Тогда же он написал стихотворение:

Был Дэвид единственным сыномУ старика отца.Пришел его дом в упадок,Сгнили ступени крыльца.Горючие слезы сноваВ потухших глазах блестят,Терзает боль его душу:Сын не придет назад.Писал он письма с фронта,Превозмогая страх,Не о сраженьях жарких,Об овцах на холмах.О том, что урожаяНастанет скоро срок.Его убили боши,А я не уберег.Как сыновья родныеСолдаты были мне.В тот вечер мы шли в атакуПри перекрестном огне.Когда вернулись из бояВ ту роковую ночь,Они на помощь звали,Но как я им мог помочь?Вечная память павшим,Моим дорогим бойцам.Они доверяли мне больше,Чем дети своим отцам.Отцы младенцев помнятИ юношей удалых,Солдаты не умиралиВ ту ночь на руках у них.Парни, полные жизни,Останутся в их сердцах,Не скрюченные калекиБез рук или на костылях.От боли они кричали,И я вместе с ними выл.Вы были только отцами,А я командиром был.

За попытку спасти рядового Сазерленда Макинтош получил Военный крест. Сам он был ранен и отравлен газом в Высоком лесу во время битвы на Сомме. Полтора года спустя он был убит в бою близ Камбре. Тело Сазерленда так и не нашли, но его имя увековечено на Аррасском мемориале среди имен 35 928 солдат, погибших в боях в этом районе, чьи тела найти не удалось [130] .

Британское правительство убеждало парламент выделить дополнительные средства для ведения войны. После полугода, проведенного в окопах, Черчилль заявил в палате общин: «Каждый день я задаюсь вопросом: что происходит, пока мы сидим здесь, уходим на обед или домой спать? Почти 1000 человек, англичан, британцев, наших соотечественников, каждые двадцать четыре часа превращаются в кровавое месиво, и их относят в наспех вырытые могилы или к полевым госпиталям». Именно люди во фронтовых окопах, сказал он, а не те, кто работает в тыловых эшелонах, в службе снабжения, гарнизонной службе или дома, – «платят кровавую дань в эти дни суровых испытаний».

130

На Аррасском мемориале также перечислены все пропавшие без вести солдаты и офицеры Королевского летного корпуса и Королевских ВВС, подбитые на Западном фронте. Авт.