Первая после бога
Шрифт:
А, главное, утомило тупое ожидание с неизвестностью.
В общем, в начале третьей недели своего вынужденного отпуска Кассел уже морально готова была даже по-настоящему к заговорщикам присоединиться – лишь бы хоть что-нибудь произошло!
«Что-нибудь» появилось в облике незабвенного господина Нейрора, тяжело, опираясь на трость, ковыляющего по аллеи собственного дирового парка.
– Когда мне адрес давали, забыли предупредить, что дом доктора Кассел вовсе никакой не дом, а целая плантация, – Март встал, навалился на палку, ладонью вытер лоб.
Жест
– Ты, наверное, имел в виду усадьбу? – уточнила доктор.
– Да один хрен, – отмахнулся Март. – Лучше скажи, лавки тут у тебя есть или можно прямо на травку присаживаться?
– Лавки есть. Только, по-моему, тебе не то, что на травку присаживаться – вставать пока рановато.
– Вот твоим мнением я поинтересоваться забыл, – покаялся седой, да и поковылял к беседке, за жасминовыми кустами белеющей. Делать нечего, поплелась Дира за ним. Надо же узнать, каким это ветром посетителя занесло? – Кстати, платье тебе идёт больше халата, – не оборачиваясь, сообщил негаданный гость, – носи почаще.
– Твоим мнением поинтересоваться забыла! – огрызнулась Кассел. – Ты как вообще сюда попал? Просила же никого не пускать.
– А я через забор перелез, – признался седой, бочком, как краб, поднимаясь по трём ступенькам беседки.
Его ещё и заметно в сторону вело, да и сутулился герой. Шов у него, наверное, болел зверски. Но когда Дира сунулась под локоть его поддержать, так глянул – у доктора моментально всякое сострадание улетучилось. Даже в сторонку отошла, чтобы не мешать.
– Ну что, сидишь, от всего мира прячешься? – сурово поинтересовался Март, с трудом, но пристроившись-таки на оттоманке[2], поставив трость между колен и пристроив ладони на набалдашнике – запястья крест-накрест. – Ждёшь, когда за твоей головой придут?
– Тебе-то что от меня понадобилось?
Дира садиться не стала, прислонилась к столбу, у входа крышу поддерживающему, руки на груди сложила.
– Вот так посмотришь: барышня, самая настоящая, – хмыкнул Март. – Рюшечки, ленточки, локончики. А потом глянешь: ан нет, никакая не барышня, а всё та же доктор Кассел. Даже вот и не знаю, что мне больше нравится.
– А ты реши, что тебе обе одинаково не нравятся – и дело с концом, – посоветовала Дира.
– Не могу, – покаялся Нейрор, – я с дамами, которые мне не нравятся, по ресторанам не разгуливаю. А тебе обещал.
– Ты зачем пришёл?
– А что, нельзя?
– Ну, вообще-то, тебя никто не приглашал.
– Что делать? – вздохнул Март, – побуду незваным гостем. Как там говорят? Который хуже гоблина? Ладно, может, сменишь гнев на милость. На.
Седой порылся за лацканом неловко сидящего сюртука, выудив большой конверт плотной бумаги. Ни адреса, ни отправителя Дира не видела. Заметила только печать министерства, да не разобрать какого.
– И что там?
Письмо Кассел брать не спешила, побоялась: рука задрожит. Потому что её всю как в ознобе заколотило. И сердце провалилось куда-то под желудок. Хоть и знала доктор, что такое физически невозможно, но ведь провалилось же. По крайней мере, Дира именно так почувствовала.
– Вот уж не думал, что ты такая трусиха, – усмехнулся Нейрор. – Разрешение там на работу. Правда, временное, сроком на месяц. И позволен тебе лишь консультационный допуск. Зато на место вернёшься.
– И они меня тут же уволят за профнепригодность или три выговора подряд нарисуют, – фыркнула Дира.
– Это с чего же такие выводы? – прищурился Март.
Кассел никак понять не могла, чего его физиономия означает. То ли осуждал её бывший начальник, то ли насмехался. Но однозначно: хирургом в данный момент не восхищались. А это чувствительно по самолюбию царапало.
– Лучше расскажи, что там происходит, – вздохнула Дира, всё-таки садясь на скамейку, но далеко от лестницы не отходя.
Слуг звать и угощать Нейрора доктор не стала. Во-первых, на диете он наверняка. А, во-вторых, сюда его действительно никто не звал. Соответственно, законы гостеприимства можно смело игнорировать.
***
А дела вокруг больницы и неосмотрительно помершего эльфа творились такие, что в пору от удивления рот открывать. По крайней мере, Дира с трудом держалась, чтобы не таращиться на Нейрора, губу отвесив, как деревенский дурачок и: «Да ладно?!» – не повторять через каждую минуту. Переспросила три раза и хватит.
Конечно, сообщение о специальной имперской комиссии, созванной досконально изучить всё произошедшее, не удивило. Поразили её выводы. Оказывается, не просто так драконы посольские подрались. Как ни удивительно это звучит, но вышколенных, выученных, сотню раз проверенных, да ещё и находящихся под контролем не только самых высококлассных пилотов, но и магов-псиоников зверюг спровоцировали. Только не революционеры, жаждущие развалить родное государство, как надеялся незабвенный Май Эйнер. И не противники мирного договора с эльфами, как предполагали газетные аналитики. И даже не бандиты, мечтающие под это дело стрясти с регентши пару миллионов в звонкой монете, да эмигрировать за Ледяные горы, как утверждали базарные знатоки. А… фанаты «Золотых Драконов».
Дело в том, что в преддверье чемпионата «Владыки замка» и в русле потепления отношений между государствами, капитан и центральный нападающий эльфийской команды должны были нанести визит вежливости коллегам, да провести какие-то там совместные мероприятия. Какие именно, Дира так и не поняла. Тренировки, что ли? В общем, это и неважно. А важно то, что кангарские болельщики решили наглядно продемонстрировать: тощим[3] в империи не рады. Вот и зарядил затесавшийся в толпу болельщиков кадет-недоучка одному из драконов огненным мячиком в глаз.