Первая просека
Шрифт:
Они не виделись, наверное, года два, а Сидоренко ничуть не изменился: такой же молодой, мужественный и красивый, с теми же энергичными жестами.
Выслушав объяснение Захара, он воскликнул:
— Смотри-ка! Ты здорово потянул! Я-то слышал, что ты окончил техникум. Кажется, сам и говорил мне? Молодцом, Жернаков, молодцом! Ну что ж, будем работать вместе. Эта половина стола моя, а та — твоя. До тебя тут никого не было, все я сам тянул.
Удивительный это был человек — Ваня Сидоренко! По самому своему образу мыслей, действий, по характеру и даже внешности он, кажется, родился именно для социализма. Всю свою жизнь он был зачинателем. В тридцатом году в Харькове Ваня установил мировой рекорд на бетонных работах. В Комсомольске он был одним из первых корчевщиков. Теперь вот, на Амурстальстрое, он опять начинает с нулевого цикла. Хорошо было на душе у Захара от сознания, что ему предстоит работать вместе с Ваней. Хотя прошло восемь лет со времени побега со стройки, Захар помнил свою тогдашнюю встречу с секретарем комитета Сидоренко, помнил, как Ваня поддержал его в трудную минуту.
Захар уже поднялся, чтобы уйти, как отворилась дверь и на пороге показалась короткая, толстенькая фигура Аниканова.
— Ты погля! — воскликнул он на донской манер. — Захар, кажись? Ну, здорово! — Он снял рукавицы, хлопнул одной о другую, как это делают рабочие, протянул руку Захару. — Вот уж кого не ожидал встретить на нашем участке фронта!
— Почему же? — без улыбки спросил Захар.
— Так ты же в управлении Дальпромстроя, так сказать, конторским работником заделался.
— Теперь уже тут.
— К нам работать? И на какую должность?
— Прорабом у тебя будет, — вместо Захара ответил Сидоренко.
Аниканов на минуту растерялся, но быстро справился с собой.
— Ну что ж, добре! — с показной радостью воскликнул он. — Опять повоюем вместе, как бывало в старину. Я к тебе, Иван. — Он повернулся к Сидоренко. — Опять позатупились кайла, землекопы прохода не дают мне. Что будем делать?
— Теперь с этими вопросами обращайся к Жернакову.
На котловане работа подвигалась довольно быстро, экскаваторы и землекопы не давали там промерзнуть земле. На траншеях же из-за бездействия канавокопателей все дело стояло на месте. Захар с горечью наблюдал, как зубья канавокопателей скользят поверху и не цепляют промерзший грунт. Стоило, однако, мотористу плотнее посадить на землю раму с ковшами скребков, как всю машину начинало трясти, и дело кончалось поломкой.
Захар вызвал в конторку Аниканова.
— Вот что, Андрей, — сказал он. — Нужно добыть кубометров двадцать дров и столько же примерно торфа. Это пока, а потом потребуется больше.
— Зачем тебе?
— Не мне, а для дела. Будем оттаивать грунт.
— Так это же мартышкин труд! — воскликнул Андрей. — Как же ты его отогреешь, если земля промёрзла на целый метр!
— Вот что, Андрей, это дело не твое, и в технические вопросы ты не лезь, — спокойно, но твердо сказал Захар. — Ты здесь хоздесятник, сможешь достать дров?
— Попробую, — обиженно ответил Аниканов.
Дрова и торф были подвезены. Захар уже имел перед собой весь расчет операции. Он пригласил геодезистов и попросил проложить план будущих траншей непосредственно на местности. Вскоре здесь, на снегу, протянулись ломаные линии, обозначенные пунктиром колышков. Пятидесятиметровый отрезок линии был очищен от снега до самой земли. По ней выложили поленницей дрова, а сверху накрыли торфом. Облили мазутом и подожгли. Вскоре все окуталось дымом. Накрытые торфом дрова тлели, не воспламеняясь.
Прошло двое суток, пока сгорели все поленья. К этому времени Захар подогнал исправный канавокопатель. Собрались механизаторы, пришел и Сидоренко. И вот мотор загудел во всю мощь, рама со скребками-ковшами легла на грунт, заскрипела. И грунт подался. Все ниже садилась рама, уверенно сдирали скребки положенные порции гальки и глины. Минут через десять рама опустилась до проектной глубины. Со скоростью улитки, едва-едва заметно, канавокопатель двинулся вперед. А позади оставалась аккуратно вырезанная глубокая щель-траншея. Но и эта скорость привела всех в ликование.
В полдень пришел Саблин. К этому времени агрегат уже оставил позади себя траншею метров в двадцать длиной. Викентий Иванович весело кивнул на машину, спросил:
— Работает?
— Да вот пробуем.
— Что ж, проба удачная. Хорошо, Захар Илларионович, хорошо! — Он взял Захара под руку, дружески потряс за локоть. — Главное — творческое решение. Могут быть и удачи и неудачи, но поскольку человек ищет, он непременно найдет. Вы бы там, на главном котловане, присмотрелись тоже. Не устраивает меня производительность экскаваторов. Ведь почти в половину меньше проектной!
— Викентий Иванович, там чепуха какая-то получается, — подхватил Захар. — Экскаватор землю вынимает и подает наверх, на бровку котлована. А тут стоят рабочие и лопатами кидают ее в кузов автомашины. Бригада в двадцать человек не успевает за экскаватором, а прибавить людей нельзя — узок фронт работы. Вот и простаивают экскаваторы.
— Что вы предлагаете? Придумали? — придирчиво спросил Саблин.
— Сквозной автомобильный поезд через всю длину котлована, — быстро сказал Захар и вопросительно посмотрел на главного инженера. — Чтобы экскаваторы грузили землю из ковша прямо в кузов автомобиля.
— Но это же ограничит фронт работы землекопов, — возразил Саблин, — а они пока что вынимают земли больше, чем все три экскаватора.
— А я бы предложил вообще потеснить землекопов к левому борту котлована. Так и разграничить котлован: левую половину — землекопам, а правую — экскаваторам. И тогда пусть соревнуются, кто быстрее прогонит свою часть. А то ведь сейчас землекопы берут грунт чуть ли не из-под ковшей экскаваторов, как муравьи рассыпались по всему котловану. Поэтому там много сумятицы, толкотни, а подчас и неразберихи — кто и какой участок выбрал. А перестроить это нетрудно. Один въезд есть, другой сделать в противоположном конце.
— Послушайте, Захар Илларионович, а зачем сквозной маршрут, зачем второй въезд? — спросил Саблин. — А не лучше ли подавать автомашины задним ходом или, наоборот, задним ходом выезжать из котлована?
— Это еще лучше, Викентий Иванович! — воскликнул Захар. — И как же это я не додумался!
Не следует удивляться наивности мысли старого инженера и молодого техника. В ту пору механизация строительных работ находилась еще в младенческом возрасте и инженерам подчас приходилось ломать голову над такими вопросами, которые в наше время запросто решил бы рядовой механизатор.