Первая вокруг света
Шрифт:
Яхтсменов было великое множество, несмотря на то, что стоянка и обслуживание обходились дорого. Слева от меня стояла, очевидно, уже несколько лет, великолепная яхта «Мейлис», которая принадлежала французам, жившим в Папеэте. Яхтой занимались два парня из Австралии — зарабатывали на обратную дорогу. Она отчаянно протекала, но была так хороша, что владелец всеми силами и средствами пытался сохранить ей жизнь.
В Папеэте находились преимущественно американские яхты, что было естественно: от западного побережья США до Таити сравнительно близко, причем в обе стороны на части пути дует попутный ветер. Благодаря активности американской прессы многие экипажи знали обо мне и «Мазурке», и я, помимо праздников, устраиваемых Леонкой, часто участвовала в торжественных ужинах на яхтах.
«Мазурку» каждое утро посещала семилетняя «дама» с соседней яхты. Она забегала ко мне по пути в школу, говорила «здравствуйте» и оставляла
Постепенно прибывали мои знакомые по Тихому океану: довольный, как всегда, экипаж «Йеллоу Перил», Тони, «Сайонара». Ян познакомил меня с пожилым паном в очках, австралийским яхтсменом-одиночкой, который только что закончил кругосветное плавание. Собирался посетить еще Новую Зеландию, а затем вернуться домой. Со знанием дела он осмотрел «Мазурку», поскольку сам проектировал и строил свой «Рондо». Так восхищался «Кауркой», что я стала опасаться, как бы у нее не закружилась голова от всеобщего восторга. Спросил, есть ли у меня трудности. Наконец-то у меня их не было, но я вовремя вспомнила, что немного текут горелки плиты. На самом же деле одна не работала совсем, а из второй керосин бежал струйкой, но не могла же я жаловаться на такую совершенную яхту, надеялась до Австралии продержаться. Спокойный, малоразговорчивый пан зажег плиту, все понял и превратился в энергичного шефа ремонтной бригады. Яну поручил демонтировать плиту и отнести в кокпит, мне — приготовить инструменты и побольше старых газет. Сам исчез и через минуту вернулся с поношенной сумкой. Достал две запасные горелки, поставил их, что-то подкрутил, проверил — они горели отлично. Пан упаковал сумку и сказал:
— Это замечательные плиты, только через каждую пару тысяч миль у них перегорают горелки и они начинают течь. Нужно ставить новые. За пять лет плавания я сменил десять штук. Этих тебе хватит до Австралии, я, наверно, прочитаю в газетах, как ты туда доплывешь.
В Папеэте на маленьком шлюпе «Нова» прибыл еще один австралийский одиночка также после кругосветного рейса — Дэвид. Наши пути уже пересекались в Кристобале, следующую встречу назначили в Сиднее.
Наступило время покинуть солнечный Папеэте. На этот раз я почти не делала покупок — отпугивали непомерно высокие цены. Только овощи и фрукты можно было приобрести без скрежета зубов. Впрочем, основных продуктов у меня было достаточно. Более крупные покупки я откладывала до Фиджи — бывалые люди утверждали, что в Суве все дешево.
Магазины предлагали все, что душа пожелает. Но, кроме цен, удивляло обслуживание. Китайские продавцы, особенно продавщицы, были крайне нелюбезны. Кто-то пытался объяснить это особой ситуацией, в которой находилось на Таити китайское меньшинство: господствующее в финансовом отношении, оно будто бы было ущемлено политически. Но мне, как клиентке, хотелось, чтобы за собственные деньги меня прилично и вежливо обслуживали.
Попрощаться со мной прибыла семья Плачеков в полном составе. Леонка подарила мне цветы тиаре. Отдав швартовы и вырвав якорь, я бросила цветы в воду за кормой. Может быть, таитянский Тики пустит меня еще раз на острова Полинезии?
Потерянный день
По прогнозам лоцманской карты на октябрь в районе Тихого океана между островами Общества и Фиджи ожидались умеренные ветры, с небольшим процентом сильных и переменных. Переменные ветры схватили меня сразу же после выхода из Папеэте. Но я надеялась, что погодные условия изменятся, когда миную узкий пролив между Муреа и Таити.
Действительно, через 12 часов дунуло прямо в нос и сразу со скоростью 40 узлов. Небо заволокли тучи, видимость ухудшилась из-за проливного дождя. Я быстро спустила грот, потом решила заменить большой кливер меньшим. Но это оказалось почти невыполнимой задачей — перестали повиноваться карабины. Я вытаскивала парус за парусом, но на каждом из них хотя бы несколько карабинов не раскрывалось, причем все были целые, крепко пришиты и тщательно смазаны. Это меня не очень бы огорчало, если бы не подветренное соседство: справа по борту был Муреа, за ним — Хуахине и Раиатеа, а еще дальше по курсу — каменная точка в океане — Маиао. Я не могла лечь в дрейф, чтобы проверять бесконечно, какие из сотен пришитых карабинов еще исправны. Молниеносно, как и ветер, появились высокие волны, которые перекатывались через палубу выше лееров. Яхта металась, меня кидало по палубе с подветренной стороны на наветренную, я таскала мешки с парусами, пока наконец не напала на стаксель, все карабины которого раскрылись с помощью пассатижей и клещей.
Остаток ночи я провела, наблюдая за яхтой и курсом. Кругом было черно и меня беспокоило,
Вероятно, для того чтобы я не скучала в таких комфортабельных условиях, перестали работать оба моих двигателя. Первым вышел из строя вспомогательный. При очередном запуске стал заполнять каюту выпускными газами, а льялы водой. Я выключила его и приступила к тщательному осмотру. В первую очередь заподозрила выпускной шланг. Однако он не был виноват, хотя на нем и имелись трещины, но не такие большие и не в таком месте, чтобы пропускать одновременно воду и выпускные газы. Внимательно исследовав льялы и все вокруг, я нашла виновника: им оказалась сливная пробка в смесителе выпускных газов, которая вывинтилась и исчезла под масляным картером, а может быть в другом месте. Поймать беглянку не удалось. Теперь, чтобы пользоваться двигателем, не затопляя яхту, следовало чем-то заткнуть непредвиденное отверстие. Запасной пробки не было, не подошли также имевшиеся у меня болты. Лишь палец якорной скобы оказался в самый раз по диаметру. Но резьба не подходила, и я просто вбила его в отверстие и на всякий случай привязала к мачте — чтобы не исчез бесповоротно в льялах, если пожелает выпасть. Второй такой скобы у меня тоже не было.
Похвасталась своими техническими достижениями «Валеню», который принял вахту от «Центауруса» и стал очередным посредником между мной и Гдыней-Радио. Позднее я приобрела в Сиднее три запасные пробки для смесителя, но они так и не пригодились.
Затем в один прекрасный день не завелся двигатель зарядного агрегата, до этого постоянно капризничавший. Внимательно изучила в инструкции все аварийные ситуации. Вроде все было в порядке: топливный бак открыт, воздух из смесителя удален, все электросоединения на месте, аккумуляторные батареи в хорошем состоянии. Я капитулировала, на этот раз без особых угрызений совести. Решила подождать до Сиднея и пользоваться два месяца запасным источником для зарядки аккумуляторных батарей — генератором переменного тока. В принципе решение было неправильным: одно устройство всегда скорее портится, кроме того, в море никаких дел не следует оставлять на потом. Другое дело, что с агрегатом я самостоятельно все равно не справилась бы — в Сиднее его ремонтировали на заводе три месяца. Как ни огорчительно, решила также проводить сеансы связи с «Валенем» через день. Занятая ремонтными работами, я не заметила, что мы с «Кауркой» уже проплыли тысячу миль. Но до дома было еще далеко…
От Таити я все время старалась идти по 18 параллели. 2 октября миновала 160° западной долготы, и пассат кончился. Ветер крутился нерешительно — подул с севера, потом с запада. Снова я делала десятки поворотов за день, ловя слабые дуновения, но продвигалась вперед в черепашьем темпе. Все-таки верно многие яхтсмены считают, что в пассате лучше всего плыть зимой. Слабые ветры уступили место бурям. Они шли одна за другой, громыхали громами и сверкали молниями, хотя до панамских бурь им было далеко. Я стала подумывать, не плыть ли мне вместо Сувы сразу в Сидней — всякого добра на яхте в достатке, разница в расстоянии небольшая. Весна наступала в юго-западной части Тихого океана с календарной точностью и обещала более раннюю перемену погоды, а следовательно, и появление ураганов раньше срока. Это явление природы мне лично не было известно, оставалось довольствоваться только теоретическими сведениями. Но прежде чем принять окончательное решение, я должна была достичь острова Ниуэ. Он лежал на пути и мог быть для меня поворотным буем.
Вскоре появилось множество птиц. Были некрупные и слабые, значит, близко суша. К счастью, вернулся хороший восточный пассат. Отличной была и видимость. Вероятно, острова Самоа устроили перерыв в своей работе. Эти острова славятся дурной репутацией у яхтсменов: их считают «продюсерами» плохой погоды и циклонов в этом районе Тихого океана. Не знаю, насколько это верно, но я на собственной шкуре испытала погодные аномалии — северо-западные бури и маленькие циклончики сумели прогнать даже солидный пассат. После полудня птиц стало еще больше, но горизонт был пуст. На восточной стороне Ниуэ не было никаких навигационных знаков, и я стала опасаться, как бы мне не наскочить ночью на остров, тем более, что он был плоским и низким.