Первая волна
Шрифт:
Кадры из разрушенного кинотеатра разошлись повсюду. И мир взорвался. Люди взбесились, словно наступила третья мировая. Вампиров убивали везде. Умелая режиссура и комментарии ведущих, интервью с родственниками пропавших без вести — мировое сообщество жаждало крови. Даже демократическая Америка — столица толерантности, даже она выдала лицензию на отстрел кровососов. Нескольким особо рьяным защитникам толпа намяла бока прямо в зале суда. Выпустив пар, люди разошлись по домам, спокойно вооружились серебром и вышли на охоту. Днем.
Глупая затея внезапно обернулась хорошо спланированной акцией. Церковь
Не сдержавшись, Крыша сплюнул на пол. Кровавое пятно украсило дорогой персидский ковер. Выжить в наступившем хаосе будет тяжело, но вампир не привык сдаваться. Как уже говорилось, тварью он был крайне живучей. Именно неразбериха позволила пережить первые часы, когда Никифор искал виноватых. Чтобы выжить, Первому был нужен козел отпущения — тот, кто начал бойню в кинотеатре. Крыша понимал, что эту роль придется играть ему. Стоит попасть в руки немертвого правосудия, и песенка спета. Выбить из него признание — дело техники. В отличие от мирового суда, вампиры высоко ценили сведения, полученные под пыткой. Специальные заклинания позволяли с высокой точностью определить правдивость любых показаний.
И все же шанс оставался. Москва бурлила, а Никифор искал и прятался одновременно. В таких условиях выбраться из столицы нелегко, но возможно. Нужна наличка, нужны документы и сила. К убежищу пришлось прорываться через церковных ищеек, а пить их кровь — себе дороже. Благо, в запасе оставался Салех. Тот самый ключник, над которым так трясся Хозяин. Недаром накануне заварушки Крыша самолично перетащил его в новое убежище. Гибель Хозяина развязала вампиру руки, трогать сверха раньше срока было строго запрещено. Что-то там на него завязано.
— Развязалось, мля. Нет теперь правил.
Пальцы отстучали цифры на кодовом замке саркофага. Тяжелая дверь сдвинулась в сторону, открывая доступ к телу мага.
— Готовься, Салех, закончились твои мучения, — произнес вампир и замер.
Салех был мертв. Остекленевший взгляд и окоченевшее тело не оставляли и тени сомнения.
— Вот ты тварь! — в сердцах ругнулся Крыша.
Негромкое позвякивание было ему ответом. Резко обернувшись, вампир успел заметить, как из темноты подземного тоннеля, слегка подпрыгивая на брусчатке, выкатилась связка ребристых гранат.
— Дверь забыл закрыть, — растерянно добавил он.
Всем известно, что способности вампиров завязаны на чужую силу. Заемную. Кровь дарит им могущество, но без нее нежить быстро слабеет. Волков выслеживал вампира больше суток, прекрасно зная об этой милой особенности. Он не вмешался, даже когда немертвый пробивался через кордоны церкви. Следил и ждал, когда его приведут к логову.
Это правда, что у оборотня нет шансов в прямом столкновении с сородичем. Вот только не было никакого прямого столкновения. Взрыв нафаршировал
Истерзанный огрызок меньше всего напоминал человека, и тем не менее он все еще шевелился. Крыша получил свое место в Совете не за красивые глаза. Даже сейчас он мог восстановиться, попади ему в руки беззащитный человек. К его несчастью, майор прекрасно знал, как надо убивать вампиров. Емкость с бензином кувыркнулась в воздухе и, разлетевшись от выстрела, залила немертвого с головы до ног. Живой факел вспыхнул, наполняя комнату вонью горелого мяса.
Нежить горела долго. Все время порывалась куда-то ползти, что-то орала. Несколько пуль попали в горло, практически оторвав голову и сделав речь нечленораздельной, но Волков с удивительным вниманием слушал своего умирающего врага. Сложно сказать, что творилось в душе оборотня. Майор стоял молча, наблюдая за чужой смертью опустощенным взглядом. Крыша перестал шевелиться, а спустя мгновение его тело рассыпалось в прах. Обессиливший Волков привалился к грязной стене и медленно сполз вниз.
Месть свершилась.
Майор еще долго сидел бы на полу, бессмысленно прожигая взглядом потолок, если бы не стон. Посторонний звук заставил его встрепенуться. Перезарядив обойму, Волков осторожно двинулся вперед, поводя перед собой дулом автомата. Голос раздавался из-под опрокинутого взрывом саркофага:
— Помогите выбраться, меня прижало. Эй! Кто-нибудь. Есть кто живой?
— Ты кто?
Майор ткнул дулом в придавленную массивной дверцей пятерню. В ответ ладонь заскребла по полу.
— Салех. Маг тринадцатого отдела. Помогите! Больно. Я задыхаюсь.
— Ключник?
— Да-да. Ключник. Восьмая Печать. Меня эта тварь захватила вместе со своей бандой. Не знаю, сколько я тут пробыл.
— Помню тебя. Два месяца тебя держали. Сейчас, погоди. Вытащу.
Волков ухватил саркофаг за бок и, натужно выдохнув, перевернул. Внутренняя сторона гроба была щедро покрыта серебром.
«Отличная тюрьма для любой нежити», — успел подумать Павел, перед тем как его отшвырнуло в сторону.
Нападение было таким внезапным, что тренированный оборотень не успел заметить, кто его атаковал. Удары сыпались со всех сторон. Они пробивали любые блоки, сбивали концентрацию и не давали перекинуться. Единственный раз удалось толкнуть нападавшего в попытке разорвать дистанцию. Успех оказался последним. Рванув вперед, противник вмял перевертыша в стену, ломая руки и ребра. Длинные клыки вонзились в шею и принялись тянуть жизнь.
Довольно урча, Салех насыщался, легко пресекая любое сопротивление. Впрочем, Волков уже переставал дергаться. Несколько мгновений — и глаза оборотня закатились. Он потерял сознание.