Первенец
Шрифт:
Глава 19 - Угроза
Признаться Регине пришлось вечером, когда старшая смены выспалась и вместо сытой и довольной соседки нашла на кухне бледное подобие Куны с темными кругами под глазами и алыми лунками от ногтей на ладонях. Гадала Регина не долго, просто взяла с полки витамины и еще раз прочитала название вслух, сказав, что либо Нурий идиот и принес не те таблетки, либо кого-то через девять месяцев можно будет поздравить с прибавлением. Счастливо улыбнуться Куна так и не смогла.
– О-о-о, да ты никак с мужиком своим поругалась? Витамины притащил и включил заднюю, а вдруг не от него?
Лучше бы включил, наверное, но генерал уже все решил за троих, даже с полом будущего ребенка определился. Мальчик. Нилот. Будет учиться в горном интернате и вырастет лучшим воином. На восьмом цикле ребенка заберут из дома, и Куна будет видеть его раз в месяц в специально отведенный день. Гордиться нужно, но разве гордость или генеральский паек заменят сына?
– Регина, - подняла она глаза на соседку, - а ты расстроилась, когда узнала, что будет мальчик?
– Уже пол видно на УЗИ? Какой срок?
– Нет, я на будущее. Девочек ведь не забирают у матерей.
– Ах, вот в чем дело, - старшая смены села на табурет и потянулась к апельсину в вазе, - а мальчиков, если здоровые и крепкие забирают в военное училище. На гражданке оставить тяжело, у нас с Лавром нет таких связей. Я тоже психовала, скандал закатила, а потом смирилась.
Регина ногтями вскрыла тугую кожуру, брызнув липким соком цедры на пальцы, кухня мгновенно стала пахнуть как павильон с цитрусовыми на рынке. Аромат Куне нравился, но сейчас напоминал о генерале, и она сморщилась, отодвинувшись.
– Он ведь никуда не делся, можно позвонить, приехать навестить. Их там учат, хорошо кормят, одевают. Знаешь, Лавр все время в казарме, а без него я боялась, что даже шнурки сына не научу завязывать с моими-то бесконечными сменами. Я или на работе или отсыпаюсь после работы, а ребенку внимание нужно. Кем бы он тут вырос среди наших-то сплетниц и мужененавистниц?
Апельсин Регина разделила на дольки и разложила в лодочки из кожуры, так и не съев ни одной. Словно забыла, зачем чистила.
– Если все время жаловаться на жизнь и проклинать всех подряд, то можно пропустить много по-настоящему прекрасного: первую улыбку, первый шаг, первое слово. Не замыкайся на страхах и неприятностях, нет такой дыры, из которой нельзя выбраться, а ребенок растет быстро. Ты моргнешь, он уже ползает, разгребешь завал на работе, а он начнет особняки из конструктора стоить. Наслаждайся каждым мгновением.
Куна была слишком маленькой и не запомнила младенчество Аврелии, зато знала, как тяжело матери ухаживать за больным ребенком. Сидела дома с сестрой, когда подруги играли на улице. Как же она тогда её ненавидела и не понимала, за что можно любить детей? Маленькие, беспомощные, капризные, вечно лезут куда нельзя и ломают все, до чего дотянутся. Своих не хотелось совсем, а потом мать начала нотации читать, убеждая, что правильно. Не надо. Одна прекрасно проживет. Одна.
– Он сказал, что заберет его сразу, - еле выдавила из себя Куна и почувствовала, как её трясет, - отнесет младенца в интернат.
– Тю, кто ж ему даст?
– Регина фыркнула и взяла второй апельсин.
– До трех циклов ребенок только твой да и не принимают теперь новорожденных даже в интернаты. Прикрыли лавочку, успокойся. Эка вы переругались, до чего дошло. Явится в следующий раз, полотенцем отхлещу, гада. Несет чушь, беременную до слез довел, а показался таким хорошим. Надо же.
Нурий и был хорошим, но не он отец ребенка и язык по-прежнему не поворачивался назвать им генерала. Как с бездушным дроном поговорила. Проставил галочки в пунктах списка «обязательная забота» и успокоился. Его бы пичкать едой, витаминами и смотреть, как живот растет. А еще к Публию на прием каждую неделю! Чтоб без ширмы и с холодными инструментами. Гад!
– Успокойся, - повторила Регина, - съешь апельсин, отвлекись, тебе нельзя нервничать - живот заболит. Так какой срок?
– Две недели.
– Ох, ну да, - усмехнулась соседка, - больше и быть не могло. Долго еще до токсикоза, анемии, сонливости, возвращайся к нормальной жизни. Ничего почти не изменилось, будешь так же учиться и работать. В декрет уйдешь, а с заочного тебя никто не выгонит. Все планы в силе, Куна, выше нос! Как раз доучишься, и ребенок подрастет. А с Нурием еще поговорите. Для мужика это тоже новость и её переварить надо. Нормальный он у тебя, отойдет.
Только на это и оставалось надеяться. Куна кивнула и разжевала дольку апельсина, сморщившись от кислого вкуса. Странный сорт, будто нездешний, в апельсиновых рощах Равэнны плоды слаще и крупнее, а этот слишком дикий. Не ухоженный, не окультуренный. Чужой.
***
Генерал позвонил на следующий день, но Куна была на смене и не ответила на вызов, а позже пришло сообщение, что Наилий улетает в очередную командировку и вернется через две недели. Стоило выдохнуть с облегчением, но Куна губу прикусила от досады. Почти отрепетировала разговор, а он отложился. Пыл уйдет, слова забудутся и высказать генералу сочиненные резкости она уже не сможет. Бездна забери космические командировки и всю пятую армию!
Нурий пришел через неделю с очередной порцией пайка. Регина работала, и рядовой не попал под её полотенце. А еще через неделю Куна проснулась ночью от боли в животе. Скрутило так, что не вдохнуть и ломило поясницу. Спать на разложенной кушетке сразу стало неудобно, а едва она перевернулась на другой бок, как боль стала еще сильнее. От спазма закружилась голова и резко затошнило. Несуществующие боги, что это?
Первой мыслью было выпить обезболивающее, но на полке у Регины стояли только злосчастные витамины для беременных и снотворное, придется терпеть. Бездна, да что ж так крутит! Завтра обеим в день, будить соседку не хочется, но если не пройдет, то сидеть за пультом Куна просто не сможет. От нового спазма потемнело в глазах.
– Регина!
– простонала она. Показалось, что тихо, но соседка выскочила из спальни как ошпаренная и врубила свет на кухне.
– Что случилось? Ох, пьяные гнароши, ты аж зеленая. Живот болит?
– Да, у тебя есть обезболивающее?
– Погоди, поищу.
Куна скрючилась на кушетке, а все о чем могла подумать - при чем тут гнароши? Мысль не давала покоя и сорвалась в итоге с языка вопросом.
– Почему пьяные-то? Гнароши синие, разве пьяные зеленеют?
Регина фыркнула от смеха и закашлялась, уронив из шкафа консервные банки и контейнеры с сушеными травами.