Шрифт:
МЕЧТА
Новорождённая мечта:
Лишь образ, до конца не ясный.
Найдет созвучие она
С живой стихией? Без конца
Быть может растворится в грёзах,
Став приведением ума?
Творением ли стать сумеет
Иль сотворить начнёт сама?
– Всего живого назначенье,
Дать жизнь новому творенью.
Мечта горда и своенравна.
Но по-началу так легка.
К ней мыслей робко прикасаясь
Заметить
Как мысли изречённы ране
Свои имея образа
Твой образ мыслей изменяют,
Пока строка течёт легка.
Отгородиться и лелеять
В себе, с любовью?
– но мечта
Тогда фантазия одна.
Идти нам с общего придётся:
В глубины тёмные зайдя
И устремиться к далям звёздным.
Если действительна строка
Минуя грёзы наваждений
Быть может оживут слова.
АЛХИМИК
В подлунном мире в тёмной башне
Сияли призрачны лучи.
В пустые комнаты сияли
Откуда житель их избыл.
Лишь зеркала у стен стояли,
Лучи всё ниже направляли,
Сбирали в келью под землёй.
В той келье сад чудесный цвёл.
В саду средь роз был гроб хрустальный
С чуть розоватою водой.
В гробу прекрасное созданье
Было ни мёртвой ни живой.
Свет лунный хрусталя касался
Сиял вкруг гроба ореол.
Златые волосы в сиянье
Горели солнечным огнём.
В застывшей бледности, лицо
Столь белоснежное казалось
Столь мёртвым,хладным – что на нём
Глаза – звездам уподоблялись.
Несло чудесное созданье
И свет дневной и тёмный хлад.
Маня неведомым, прекрасным.
Алхимиком был житель башни.
Созданье – гордое умом.
Чья жизнь – жизни суть познанье.
В её глубины он ушёл.
Сокрывшись, жаждущий познаний.
Но жизнь коснулася его:
Явив небесное созданье.
И забрала. Небес дыханье
Не вдохновило ум его.
И в лунной келье в тёмной башне
Спасая смерти – света бёг.
Но власть над жизнью разум хладный
Так обрести его не смог.
Пред своей смертью заклинанье
Алхимик кровью начертав,
Оставил в башне. В том подвале
.
За колдовство он брошен в пламя.
В гробу, прекрасное созданье,
Ни мёртвой ни живой оставя.
Когда же башню обыскали
Священник в келию зашёл.
Заворожённый и немой,
Застыв подобно изваянью.
Опомнившись нашёл пергамент.
Стихов одиннадцать на нём.
Пергамент пробежал глазами.
И словно ветер с слов шел хладный
И жаром сердце обожгло.
Слова застывшие кровавы
Словно приковывали взор.
И кровь алела. Застучало
Сбиваясь сердце. Раз другой
Тому священнику казалось
Иное сердце будто в нём
Или в чужой груди стучало.
Священник посмотрел на гроб.
Легчайшей искрой крови ток
Живого сердца трепетанье
Её прохладное дыханье…
Столь хрупкое…но было явно..
Что сомневаться не пришлось..
Священник подошёл чуть ближе
И в лунный ореол вошёл..
Прохладный как её дыханье.
Пергамент его руку жёг…
Оцепенев стоял пред гробом.
Впервые в жизнии его
Он испытал благоговенье
И таинства прикосновенье.
Хоть и рождённых колдовством…
Он снова пробежал по строкам
И снова, лишь касался взор
Слова алели и дыханье
Его, не заполняло грудь,
Её – дыханьем наполняя.
Он вышел пригрозив проклятьем
Тому кто в келию войдёт.
Кого увидят рядом с башней.
–"Проклятье здесь и хватит слов!"
Шли годы и священник умер.
Среди бумаг пергамент тот
Нашёл послушник и размножил.
– "Они прекрасны! Боже мой!
Кто б о святом отце подумал?!
Здесь одержимость полна страсти
С Надмирной чистой красотой."
– " Когда читаю, мне отчасти
Мерещится что я влюблён…
И словно сердце бьётся чаще..
И жар и вдруг остыло всё.."
– "Тьфу бред какой. Я не читал..
Хоть удивил святоша, правда!
Всё жизнь аскетом строгим слыл,
В душе то страсти хоронил!"
…
Плодили сплетни горожане,
Догадки строя – кто же та,
И есть ль она – кому те строки,
Священник с страстью посвящал.
Легенды на ходу рождали.
Произведения тогда
Фурор произвели немалый.
Послушник также взволновал
Воображенье горожан:
Исчезнув вскоре и кровавый
С собой пергамент прихватя.
МУЗА
Ни свет ни ветер – дух бесплотный
В окно закрытое влетел
Дыханьем комнату наполня
Заоблачных небесных сфер.
А за столом поэт был юный.
С лицом нахмуренным серьёзным
Согнувшись в пустой лист смотрел.
По комнате круг муза сделав
На стол присела посмотреть.
Листок лежал в сторонке скомкан.
Три перечёркнутых строки.
И рядом был ещё, подобный.
Конец ознакомительного фрагмента.