Первое Полоцкое сражение (боевые действия на Западной Двине в июле-августе 1812 г.)
Шрифт:
В укреплениях были оставлены три орудия 4-й баварской батареи (2 гаубицы и 12-фунтовая пушка), чтобы обстреливать равнину перед левым флангом французской позиции и «прикрывать отступление в случае необходимости». Пиль вспоминал, что «у подошвы холма у Полоцка находилась небольшая часовня, окружённая кладбищем; маршал разместил там два батальона; дивизия кирасир охраняла берега Двины с частью артиллерии; две сильные батареи были размещены на изгибе Санкт-Петербургской дороги, на расстоянии двух пушечных выстрелов впереди пригорода; баварцы занимали крайний правый фланг, дивизии Вердье и Мерля — центр; левый фланг образовала дивизия Леграна. Маршал разместил на земляных валах два полка хорватов, чтобы поддержать баварскую тяжёлую артиллерию; швейцарская бригада имела задачу оборонять город». [142]
142
По словам Марбо, «Дюлолуа, который опасался за свои пушки, предложил маршалу перевезти их на левый берег реки, причём не только пушки крупного калибра, но и всю кавалерию под тем предлогом, что они будут мешать передвижению пехоты». Сен-Сир демонстративно отказался отвечать
На правом фланге расположились баварцы. По словам Вреде, «корпус генерала от инфантерии Деруа находился в резерве на левом берегу Полоты, он примыкал к правому крылу французского корпуса. Корпус под моим командованием занял позицию вдоль Полоты, он образовал всё правое крыло этой новой позиции; в то же время я получил задание занять и охранять деревню Спас, расположенную на правом берегу Полоты; она образовала ключ всей позиции; позади неё были построены два моста. Я командировал для обороны этой деревни генерал-майора Винценти с 1-м батальоном 2-го пехотного полка Кронпринца и 1-ю стрелковую роту 6- го линейного полка».
Сам К. Винценти писал, что получил приказ «занять с 1-м батальоном 2-го полка линейной пехоты Кронпринца имение (oekonomie Gut) Спас, принадлежащее иезуитам, располагавшееся вбизи маленькой деревни, и разместился там по-военному. Следуя этому приказу, я отправился с батальоном под моим командованием на правый берег Полоты; я разместил мою линию в деревне так, чтобы замечать, насколько возможно, все движения противника, скрытого в лесу, расположенном передо мной, и прикрыть правый фланг ІІ-го армейского корпуса. На расстоянии примерно 600–700 шагов я прислонил мой левый фланг к роте 26-го французского пехотного полка, выстроенной в рассыпном строю, мой правый фланг — к отряду, размещённому в здании поместья; этот последний состоял из полутора рот 6-го пехотного полка герцога Вильхельма; ночью он сменил 2-й батальон лёгкой пехоты Тройберга, который там находился».
«Я получил приказ, — пишет полковник Спауер, — под руководством генерал-майора и бригадира Винценти, занять с 1-м батальоном 2-го линейного полка Кронпринца монастырь Спас с окрестными строениями и помешать противнику захватить его, так как эта точка подобна исходящему углу, основание которого опиралось на линию, занятую 20-й дивизией, и на линию французских войск, из которых 26-й французский полк лёгкой пехоты образовывал правый фланг, прикрывая связь между обоими. Занятие совершилось в 4 часа утра; генерал предписал 1-й стрелковой роте 6-го линейного полка и взводу, который ещё находился с ней, занять стрелками правый фланг этой позиции… К этому поместью примкнули 1-я гренадерская рота с 3-й фузилерной; затем шла 1-я стрелковая рота; лейтенант фон Гумпенберг с одним взводом был выделен в стрелки. 1-я и 5-я роты находились на левом фланге, где 7-я образовала загиб».
Капитан Готтхардт пишет, что рано утром его «2- я лёгкая батарея заняла позицию на возвышенности, расположенной справа от дворянского имения (d’un bien noble). Противник тотчас занял возвышенности, находившиеся напротив». По словам командира 4-й лёгкой батареи капитана барона К. Графенройта, в 4 часа утра он получил приказ «разместиться между 3- м и 7-м пехотными полками в боевом порядке на Невельской дороге в полульё от Полоцка, русская сторона не препятствовала этому маневру, что позволило батарее вместе с пехотой мало-помалу беспрепятственно перейти Полоту; она разместилась на расположенной рядом возвышенности вместе с батареей Готтхарда. Несколько часов обе батареи стояли спокойно на этой возвышенности».
Прочие части 1-й бригады 20-й дивизии также остались на правом берегу Полоты. За рекою стояла 3-я бригада Хабермана, справа от неё — 2-я бригада Беккерса, составившая крайний правый фланг. Слева от 19-й дивизии находилась кавалерийская бригада Корбино. По словам Хайльмана, баварский корпус насчитывал едва 12,5 тыс., то есть с 8 августа он потерял 3 тыс. чел. за время маршей. [143] Всего войска союзников насчитывали 29–32 тыс. чел., но Удино ослабил себя более чем на 10 тыс. чел., и на правом берегу Двины имел немногим более 20 тыс. чел.
143
Иногда пишут, что в то время 6-й корпус имел «боеспособных всего 11.000 пехотинцев и 1.000 кавалеристов (Mann zu Pferd/Cavaleristen)» (Volderndorf. III. 105; Кгаив. 38). Вряд ли последнее слово следует понимать буквально, скорее всего, речь идёт об офицерских, артиллерийских и тягловых лошадях, а также о нескольких десятках шволежеров. В баварской армии каждый полк линейной пехоты имел 2 полевых батальона. 1-м батальоном (1-я стрелковая, 1-я гренадерская, 1, 5, 3, 7-я фузилерные роты) командовал сам полковник, 2-м батальоном (2, 6, 4, 8-я фузилерные, 2-я гренадерская, 2-я стрелковая роты) — старший майор; младший майор придавался 1-му батальону (указан порядок рот с правого к левому флангу). Каждый батальон лёгкой пехоты состоял из карабинерной, стрелковой и 4 фузилерных рот. Батарея включала четыре 6-ти или 12-ти фунтовых пушки и две 7-фунтовых гаубицы (Furtenbach. 12–14; Volderndorf. III. 12–13; Sauzey. V. 191).
В русском штабе считали, что корпус Удино к тому времени насчитывал 24.000 чел., корпус Сен-Сира — 20.000, а всего неприятель имел более 44 тыс. чел., тогда как русские — всего 20 тыс. чел. Витгенштейн же, исходя из показаний пленных, полагал, что в обоих неприятельских корпусах насчитывалось более 30 тыс. чел. Сам же он имел под рукой 17 тыс. чел., но это его не смущало и он намеревался «прогнать Удино в укрепления и принудить ретироваться за Двину».
Если Хаберман писал, что по своей воле оставил позицию у Присменицы, то русские заявляли, что это они изгнали неприятеля из леса. Гельфрейх написал Витгенштейну: «Я командовал авангардом, расположенным в Ропне 4 августа, когда ваше сиятельство приказали мне очистить все дефиле до опушки леса у Полоцка, чтобы обнаружить позицию неприятеля. Я немедленно выделил 25-й и 26-й егерские полки, которые с большой храбростью устремились, чтобы исполнить приказ». Поручик 26-го полка Антоновский только что был назначен командиром роты, «с которою в 5 часов пополудни отправлен вперед вместе с 3-ею гренадерскою ротою по правую сторону большой дороги, лежащей к г. Полоцку, а 25-го егерского полка тоже две роты назначены вместе с нами идти по левую сторону дороги, и в находившемся по обе стороны лесу открыть неприятеля и выгнать оттуда». Встретившийся им генерал Яшвиль “подтверждал непременно очистить от неприятеля лес”. Гельфрейх уверял, что «после оживлённой перестрелки, которая длилась около трёх часов, наши егеря примкнули штыки и с криком Ура! в одно мгновение изгнали противника из всего леса, несмотря на его ожесточённое сопротивление; они также освободили для корпуса большую дорогу из Полоцка. Будучи сам очевидцем рвения и стремительности 25-го и 26-го егерских полков, я не могу достаточно похвалить тот и другой».
Очевидно, что Гельфрейх приукрашивал успехи своих войск. Не случайно, что для его поддержки была направлена 2-я бригада князя Сибирского 5-й дивизии (Пермский и Могилевский полки). По словам Дибича, «французский авангард оказал весьма упорное сопротивление и начал своё отступление лишь утром. С фронта его преследовал наш авангард. Один батальон Пермского полка, который взял просёлочную дорогу на Присменицы, обошёл его правый фланг. В 5 часов утра генерал Гельфрейх и князь Сибирский, очистив весь лес, вышли из дефиле и установили связь с полковником Властовым. Этот последний использовал ночь, чтобы прогнать войска, которые обороняли левое дефиле, и занял позицию возле корчмы Боровка». Таким образом, вопреки лихому заявлению Гельфрейха, столкновения продолжалось всю ночь до утра. Так, Винценти писал, что «в ночь на 17-е 2-й армейский корпус покинул в 2 часа занимаемую позицию, чтобы направиться на левый берег Полоты». По словам полковника Ф. Деруа, «утром 17-го 2-й королевский армейский корпус покинул позицию, занятую 16-го вечером на правом берегу, чтобы занять другую на левом берегу». [144] Поясним, что речь идёт о 20-й пехотной дивизии Вреде.
144
Fabiy. IV. 555-57, 560, 570-71, 574-75, 577, 579, 586, 680-81; IV. Annexe. 50–51; Saint-Cyr. III. 65–68; Turn und Taxis. 54–55; Pils. 122-23; Marbot. III. 109-10; Mandler. 66–67; Schoberl. 4–5; Sauzey. V. 223, 392; Volderndorf. III. 104-05; Heilmann. 212-17; Fabrice. 338; Kukiel. II. 121; Stein М., Bunde P. L’infanterie bavaroise pendant la campagne de Russie 1812 // Soldats Napoleoniens. 2004. № 1. P. 40; Марбо. 552; Харкевич. III. 101-02; Бутурлин. I. 358; Богданович. I. 388. Вечером Майлингер был направлен “со всем отрядом главной квартиры, за исключением пикета шволежеров, вновь в Струню”, прекрасное поместье в одном часу пути от Полоцка. Но “в 1 час утра я вновь оставил Струню и, заняв при прохождении Полоцка иезуитский монастырь отрядом из охраны главной квартиры, с остальными пошёл также на левый берег, чтобы принять охрану парков за Малым Полоцком”. Находившиеся на левом берегу кирасиры должны были наблюдать и прикрывать дороги из Рудни и Бононии (Maillinger. 82, 84).
Глава IV. Первое Полоцкое сражение
5/17 августа
Итак, утром русские авангарды вышли из двух дефиле на равнину. [145] Гельфрейх занял возвышенность у Присменицы, Властов продвинулся на опушку Громевского леса. Фабри выразил недоумение, почему Удино не стал удерживать Присменицу, откуда мог свободно обстреливать артиллерией выходы из леса, до которых было меньше километра, и тем самым затруднить русским развёртывание войск. Он забыл, что на военном совете «было единогласно решено, что позиция, занятая днём, была рискованной; поэтому решили утром занять другую позицию». При взгляде на карту видно, что позади Присменицы находятся овраги и цепь озёр возле Спаса. Поэтому, видимо, и решили прикрыться этими водоёмами, а также несколько сократить общую протяжённость фронта, поскольку часть войск была отведена на левый берег Двины, и встать под прикрытие 12-фунтовых пушек, расположенных на земляных валах. Кроме того, для защиты Полоцка теперь следовало занять и левый берег Полоты.
145
Ещё Фабри заметил, что нет ни одного французского рапорта об этом сражении. Учитывая непростой характер Сен-Сира, можно предположить, что дивизионеры 2-го корпуса не подали ему рапортов, а направили их Удино в Вильно, где они и пропали. В любом случае, историки имеют в распоряжении только русские и баварские донесения, что неизбежно приводит к «неравномерному» описанию сражения, поскольку действия союзников в центре и на южном крыле обычно излагаются только на основании мемуаров Сен-Сира. К тому же, баварские рапорты в 3 раза превосходят по объёму русские документы этого типа! Да и мемуаров баварские воины оставили гораздо больше других, вместе взятых, причём далеко не все из них ещё опубликованы. Поэтому немудрено, что в детальном описании сражения volens nolens будут превалировать сведения о действиях баварский войск. Как тут не помянуть добрым словом знаменитую немецкую педантичность. Какому русскому или французскому генералу пришло бы в голову писать донесение о сражении, в котором они были ранены? А вот Деруа и Зибайн, даже находясь на смертном одре, продиктовали донесения своему королю! Самые детальные описания сражения принадлежат Фёльдерндорфу, Богдановичу (по 18 1/2 стр.) и Хайльману (21 1/2 стр.). Мы не говорим здесь о капитальном труде Фабри, ибо его главной и незабвенной заслугой перед наукой была публикация документов, а не систематическое описание хода боевых действий.