Первое правило королевы
Шрифт:
— Инна, я просто хотел избавить нас обоих… от возможных неловких положений. Ну, вы же все понимаете. Я принял решение… баллотироваться в губернаторы, и нам, очевидно, придется часто встречаться.
— Совсем необязательно нам часто встречаться, — сказала она и опять уставилась в турку. Он был рад, что голубые, прозрачные, страшные глаза его отпустили. — И вы… не беспокойтесь, Александр Петрович. Я вовсе не собиралась сдавать в прессу нашу с вами… love story.
Он вышел из себя — совершенно
— Да я вовсе не считаю, что вы хотите сдать в прессу…
— Вам с молоком или с сахаром?
— Что?!
— Кофе с молоком или с сахаром?
Он опять помолчал — ему надо было собраться с силами. Странно она на него действовала, эта женщина.
— Мне кофе с сигаретой, — буркнул он.
— Вам покрошить? — живо поинтересовалась она.
— Что?..
— Сигарету.
— Черт возьми, — медленно произнес он.
— Вот именно, — согласилась она.
Налила ему кофе в наперсточную чашку, пододвинула пепельницу и вернула турку на огонь.
Он покосился на чашку.
Аристократка, должно быть. Вон какие чашки, кольца, руки.
Стоп, приказал он себе. Вот про руки думать никак нельзя.
— Инна Васильна, вы… напрасно все время пытаетесь выставить меня дураком, — объявил он неожиданно.
— Я?! — поразилась Инна Васильна. — Вас?! Дураком?!
Тут он засмеялся, не выдержал. И она улыбнулась. Сверкнули зубы, и глаза чуть-чуть оттаяли.
Почему он решил, что сможет «чисто по-дружески» с ней объясниться, расставить все по местам, чтобы при случае не вляпаться в неудобное положение?
Или вовсе не объясняться он хотел, а просто ее… увидеть?
После того как на кладбище она прошла в полуметре от него — очень грустная, словно тот, кого хоронили, и впрямь был ей близким человеком, — Ястребов только и делал, что думал о ней, хоть это было неправильно. У него было о чем подумать и без нее, а мысли все время сворачивали… к ней.
Вот он и приперся — следом за мыслями.
И никак не мог поверить — неужели именно с ней он провел ночь?! Как это вышло тогда, если сейчас он до смерти ее боится?! Так боится, что думать связно не может и позабыл, зачем пришел?!
Тогда он точно ее не боялся.
Он хотел ее, жалел и пытался утешить.
Утешение, надо сказать, было своеобразное.
— Я хотел вам сказать… чтобы вы не удивлялись, когда увидите меня в Белоярске.
— Я уже удивилась, когда увидела вас по телевизору. А как вы сумели перекупить «БелУголь» так, что про это никто не знал?
— Никто? — переспросил он. Зыбкое болото, по которому он бродил, неожиданно превратилось в привычную и знакомую твердую землю, на которой он всегда стоял обеими
— Я имею в виду прессу.
— Пресса получает столько, сколько должна получить, не больше и не меньше. Не мне вам объяснять.
— Да, — согласилась она, — но все-таки странно, что вас никто не сдал.
— Меня просто так сдать трудно, — признался он. — Я… страхуюсь хорошо. А вы у Якушева в команде останетесь?
Инна замерла. Вопрос был опасен и странен.
— Я пока по-прежнему начальник управления информации, — сказала она. — Сергей Ильич до выборов будет исполнять обязанности губернатора, и администрация будет работать…
— Да я не об администрации спрашиваю, — перебил ее Ястребов, — я спрашиваю у вас. Вы станете работать на Якушева?
Отвечать нельзя.
Она не знает, что именно завтра ей предложит бывший первый зам, а нынешний и.о. губернатора. Она не знает истинных намерений человека, который сидит сейчас посреди ее кухни. Она не знает расстановки сил — кроме того что сегодня рядом с ним все время был «самый-самый» вице-премьер, а это дорогого стоит.
Зато она знает, что убита губернаторская вдова. Почти у нее на глазах.
С таким «знанием» она не то что не может принимать никаких предложений, но даже не может поручиться за собственную жизнь.
— А… почему вас интересует моя работа? — спросила она осторожно, и он заметил ее осторожность.
— Если вы станете играть в команде Якушева, значит — против меня. А все знают, что вы опасный противник.
— Я противник совсем не вашего уровня, — ответила Инна и улыбнулась застенчивой улыбкой студентки, выпрашивающей четверку вместо трояка. — Что вы, Александр Петрович!
И тут он спросил — совершенно неожиданно для себя:
— То есть на меня вы работать не хотите?
Инна взглянула на него с изумлением:
— Это предложение?
Он и сам понятия не имел, предложение это или так, «небольшая проверка», как любил говорить старик Мюллер.
— Да. Предложение.
Она подумала немного.
— Я не знаю, что ответить. Вряд ли мы с вами сможем работать в одной команде.
Итак, проверка показала, что… А что, собственно, она показала?!
— Из-за того, что мы с вами… в Москве… да?
Из-за того, что я тебя совсем не понимаю, чуть было не ответила Инна. Из-за того, что я тебя боюсь, хотя у меня есть чудное правило, согласно которому я никогда никого и ничего не боюсь. Из-за того, что я помню тебя совсем другим и это не дает мне покоя. Из-за того, что я занималась с тобой любовью так, как не занималась уже много лет. Из-за того, что мне изменяет мое всегдашнее чувство опасности.
Из-за того, что я хочу все повторить.