Первое правило королевы
Шрифт:
Она все молчала. Якушев оторвался от своего стакана, посмотрел на нее и улыбнулся.
— Молчишь?..
Она кивнула.
— Правильно делаешь. Молодец.
Якушев шумно отпил из стакана, вытянул под столом ноги и откинулся на спинку «государственного» кресла.
— Значит, я вчера поговорил… с большими людьми. С самыми большими, — поправился он, подумав. — Анатолий Васильевич наш застрелился, никаких сомнений нет. Может, болезнь страшную нашли у него, может, из-за сына. А там кто его знает…
Инна взяла со стола карандаш, завертела в руках.
Якушев
Что за баба, а?.. Королева Марго, а не баба!.. Была бы как все бабы от политики — в прическе стогом, в костюме колом, в туфлях а-ля Паша Ангелина, — не было бы с ней никаких проблем, а с такой поди договорись!..
И Якушев длинно вздохнул от пронзительного всплеска жалости к себе.
Вот кому надо, тот пусть с ней и договаривается. Ему, Якушеву, ничего такого не надо, он и так… можно сказать, по лезвию ходит. И лезвие с каждым днем все тоньше.
— А уголовное дело? — спросила Инна. — Закроют?
— Состава преступления нет, — быстро ответил Якушев. — Говорю же, самоубийство. Но я не для того тебя вызвал, Инна Васильевна, чтобы мы с тобой тут демагогию разводили и правоохранительные органы подменяли.
— Боже сохрани, — не моргнув глазом сказала Инна. — Не станем подменять.
— Вот-вот, — согласился Якушев. — Значит, к тебе две просьбы. Первая. Ты, Инна Васильевна, прессу попридержи. Чтобы не вышло нам боком. Договорились?
— Что значит придержать?
— Придержать — значит придержать. Ты что, маленькая, что ли? Никаких версий чтоб не было, никаких… отклонений. Застрелился, и все. Пусть брешут, что затравили, мол, или еще что, а уголовщины нам не надо. Расследований журналистских или чего там еще.
Симоненко настучал, поняла Инна. Про газету «Совершенно секретно», с которой она вчера якобы разговаривала. Когда успел?..
Однако Якушев вызвал ее до того, как она до смерти перепугала Симоненко «независимым расследованием». Значит, это не главное. Главное впереди.
— И чтобы народ повеселить и порадовать в такой… трудный час, надо мероприятие одно провести. Широко, с размахом, по-русски так, одним словом. Русские мы или нет? Духом русским сильны или нет?
— Наверное, да, — согласилась Инна, запнувшись. Ничего подобного она не ожидала.
Что еще за «мероприятие»? Что за «русский дух»?!
Она ждала предложений о работе в команде, выборы, выборы маячили впереди — шутка ли!.. Стартовый пистолет выстрелил, крысиная гонка началась, надо только угадать — сделать правильные ставки. Инна была уверена, что Якушев уже все угадал и тем не менее вызов все-таки принял, потому что кусок-то больно лакомый.
Такой лакомый и такой огромный, что кто проглотит, тот и станет «водить», как в детской игре, а дальше уж как выпадет, ведь и президентское кресло где-то стоит, и возле него тоже все время играют в «Кто лишний»!
— Повод придумаем, — говорил между тем Якушев, — ты придумай покрасивее. Может, дни телевидения или неделя искусств. И займись сама, Инна Васильевна. Чтоб всякие знаменитости из Москвы, чтобы подготовка хорошая, то-се. Глядишь, и отойдет народец от потрясений, поуспокоится.
— А он… волнуется? — уточнила Инна.
— Кто волнуется? — не понял Якушев.
— Народец?
— Ты, Инна Васильевна, не иронизируй, — сказал Якушев миролюбиво. — Хороший праздник — дело непростое, а нам сейчас праздник больше всего нужен.
Инна так до конца и не поняла, почему именно сейчас праздник нужен больше всего.
— Только денег в бюджете мало. Кое-что отпустим, конечно, а остальные тебе придется самой искать.
— Где искать?
— Олигархов потрясти, бизнесменов. Кто сейчас особенно заинтересован, чтобы у дел остаться? У тех и попроси, вряд ли они откажут.
Это был известный прием власти — просить денег у бизнеса. Иногда бизнес деньги давал, под какие-нибудь обещания или гарантии, чаще всего нет. Однако Инна прекрасно понимала, что предстоящие выборы намного лучше обещаний или гарантий.
Сегодня мы даем денег на «праздник для народа», хотя прекрасно понимаем, что на праздник пойдет хорошо если десятая часть, а остальное вы разложите по собственным карманам.
Завтра вы побеждаете на выборах — в том числе и на наши деньги! — и дарите нам пару нефтяных месторождений, лицензию на вывоз леса, золотые прииски и еще что-нибудь легонькое, например ликерный заводик.
Чем не соглашение?
— И не тяни особенно, Инна Васильевна. Хорошо бы все провести в первую неделю декабря, так сказать, встретить русскую зиму по народному обычаю.
— Если по обычаю, то ее провожают, а не встречают. Народу от зимы никакой радости нет.
— Вот именно, — подхватил Якушев. — А мы с тобой должны народ порадовать! И наверху одобрили, так что действуй.
И опять ни слова о работе, о команде, о больших делах, которые маячили впереди.
Мог или не мог Якушев знать о вчерашнем судьбоносном визите к ней Александра Петровича, новоявленного кандидата в губернаторы?.. Если мог, тогда понятно, почему он так старается от нее избавиться, сплавить на подготовку какого-то праздника, который ни за каким чертом никому не нужен, и ни слова не говорит о будущей работе. Если нет, тогда весь разговор — от первого до последнего слова — какая-то чепуха, ерунда и есть что-то, чего Якушев очень боится, и это «что-то» связано с ней, с Инной. Потому он и хлопочет, чтоб она занялась чем-нибудь бессмысленным, но требующим непрерывных усилий.
Вчера по дороге с кладбища, когда Якушев ей звонил, никакого Александра Петровича не было на горизонте, а встреча тем не менее была назначена. Это значит, что Якушев все придумал заранее, давно. А это, в свою очередь, значит… Что? Что это значит?
— Мы на тебя надеемся, — заявил Якушев довольным голосом, не уточняя, кто эти самые «мы». — Приступай. Докладывать будешь лично мне. Деньги перечислим, думаю, тут ни у кого возражений не возникнет.
У Инны уже возникла целая куча возражений, но за годы работы «начальником» она усвоила, что все свои возражения надо сначала тщательно просчитать и выверить, иначе никто и никогда не станет тебя слушать.