Первое задание
Шрифт:
— Наташа, сделайте меня счастливым: подарите мне сегодня ваш вечер.
— Если это в моих силах, — сказала она и сама удивилась беспечно-игривому тону, с которым произнесла эти слова.
— О, да!
— Я согласна.
— Благодарю вас!
— Мне только нужно несколько минут, забежать домой, переодеться.
— Нет, нет, — замахал руками Ганс? — в этом нет необходимости. Вы прекрасны в этом платье! Оно по-будничному подчёркивает не только вашу чудесную фигуру, но целомудренность и скромность.
Ганс
Наташа правильно поняла смысл этого смеха: Ганс праздновал победу, праздновал открыто, не щадя её самолюбия и чувств, — ведь Ганс был уверен, что Наташа любит его. Всё ещё самодовольно посмеиваясь комендант подошёл к сейфу. В руке его блестел ключ.
Наташа от напряжения затаила дыхание: конечно же, майор откроет сейф, чтобы перепрятать секретную инструкцию во внутреннее отделение.
Шварц взглянул на переводчицу, затем на часы, на сейф и, убедившись, что дверца сейфа закрыта, опечатал её.
Наташа облегчённо вздохнула: «До утра не хватятся, а там будет видно. Иван Фёдорович что-нибудь придумает. А теперь как-то нужно избавиться от инструкции, передать её».
— Вы задумались, Наташа, о чём?
— Я думаю, что в такой торжественный день вы должны быть с друзьями. Они не простят вам измены.
— Всё продумано: друзья тоже будут с нами.
— Понятно, — сказала Наташа и мило улыбнулась, — но вечер может затянуться… мне нужно домой всего на одну минуту, предупредить дядю, он будет беспокоиться.
Шварц был великодушен:
— Не возражаю, но только быстро!
Вскоре они уже мчались в легковой машине к дому Ивана Фёдоровича. Ганс из машины не выходил. Наташа сдержала слово — она пробыла дома очень немного. Дальше они понеслись ещё быстрее, свернули на окраину города и остановились возле небольшого особняка, расположенного в глубине фруктового сада. Наташа узнала этот особняк: здесь была явочная квартира гестапо, где ей не раз приходилось бывать в качестве переводчицы.
Майор Шварц что-то приказал шофёру и отпустил машину.
Наташа поняла: это была ловушка. Здесь они с Гансом останутся наедине. Гостей он собирал у себя дома. Сдавило сердце, напряглись нервы и действительность воспринималась, как туманный неприятный сон. Ей чудилось, что это всё происходит не с ней, — она до конца ещё не осознала происходящего.
У ворот дежурили два полицая. Один показался Наташе знакомым: по-ребячьи добродушное лицо, живые, внимательные глаза, а в них презрение к ней. Где-то она уже видела эти глаза…
В коридоре дома их встретили два солдата, вытянувшихся перед майором в струну. У Наташи мелькнула непрошеная и ненужная мысль, что они похожи на деревянных истуканов.
Дверь в комнату была открыта, на стене и полу лежал яркий свет.
Пройдя мимо солдат, Наташа и Ганс оказались в небольшой уютной комнате,
Нервы у Наташи были напряжены, но она старалась казаться весёлой и непринуждённой, и это ей удавалось.
Ганс не замечал её истинного состояния и вёл себя, как гостеприимный хозяин. Однако, помогая снять пальто, он обратил внимание на то, что Наташа чувствует себя несколько стеснённо. «Неопытная девчонка, — с удовольствием подумал он, — ничего, привыкнет. А какая, однако, прелесть!»
Вскоре хлебосольный хозяин пригласил гостью за стол и разлил по рюмкам коньяк.
— Мне что-нибудь послабее, — попросила она.
— Что вы, Наташа, не отказывайтесь, это же французский коньяк, — сказал Ганс и слегка стукнул по пустому фужеру. Хрусталь нежно зазвенел.
Наташа вздрогнула, и это не ускользнуло от Ганса.
— Наташа, — промолвил он тоном, в котором одновременно улавливались ворчливое нравоучение и доброжелательность старого, терпеливого учителя, выговаривающего способному, но неопытному ученику, — это не страшно. Пейте! Сразу будет весело и хорошо! Я вас очень прошу. — Ганс протянул ей рюмку.
Наташа решилась. Зажмурив глаза, храбро выпила за здоровье именинника небольшую рюмку, задохнулась, глотая воздух широко открытым ртом, чем вызвала неописуемый восторг Ганса.
— Хорошо, очень хорошо! Вы пьёте по-русски: только до дна, — весело воскликнул он и опять наполнил рюмки.
— Больше не буду, — морщась, вымолвила Наташа.
— Но почему? — удивлённо спросил Ганс.
— Нас ждут гости, — рассудительно ответила Наташа.
— Это верно, — Ганс посмотрел на часы, — в нашем распоряжении немного времени, скоро придёт машина.
Наташу обрадовало это заявление. «Нужно любой ценой тянуть время, а там, в компании, уже не страшно».
— А теперь выпьем за дружбу и любовь, — сказал Ганс, протягивая ей рюмку.
— Настоящую, большую любовь, — с готовностью отозвалась Наташа. Её устраивала тема. Она решила до конца разыгрывать наивную, с твёрдыми моральными принципами простушку, безнадёжно влюблённую в Ганса.
Шварц был доволен. Это была не какая-нибудь продажная любовь, доступная каждому, имеющему деньги, желание и время.
— Итак, Наташа, — торжественно промолвил Ганс, — с сегодняшнего дня мы будем вместе. Это и будет для меня самым большим подарком в день моего рождения.
— Как это понимать? — спросила она и подумала, что сама помогла Гансу переступить последний порог, как бы предлагая говорить о его желаниях. Он её вопрос понял только так.
— Ты уже не ребёнок, сама прекрасно знаешь, что нам обоим нужно. Зачем скрывать то, что давно уже потеряло смысл держать в тайне.