Первомайские мальчики
Шрифт:
– Вверх.
Роман зажал ручку в кулак остриём вверх и направил воображаемый нож на Алину.
– Теперь делай так, как я тебя учил. Я угрожаю тебе. Это нож в руке.
Алина вдруг перестала дрожать, собралась и, кинувшись вперёд, обхватила двумя руками запястье руки Романа, резко опустила руку с ножом, отвела её в сторону и, пронырнув под нею, прокрутившись на триста шестьдесят градусов вокруг себя, вывернула руку Романа ему за спину. Роман выпустил ручку из рук, освободился от захвата Алины и сказал:
– Вот так ты должна была делать в тот раз.
– Я
– Давай теперь покажем это ещё раз помедленнее, чтобы всем было понятно, – предложил Роман.
Судья согласилась:
– Повторите, пожалуйста, именно так, как это было, то есть попробуйте показать с падением.
Роман взял ручку, и Алина медленно обхватила снова запястье за предполагаемым лезвием ножа, стала поворачиваться вокруг себя, и в этот момент Роман наклонился, имитируя падение. Ручка оказалась прямо у бока и упади парень на самом деле, упёршись в пол, ручка могла сыграть роль ножа.
– Достаточно, – сказала судья, – станьте все на свои места.
– Но это всё предположение – заметил прокурор, поднимаясь. – Могло быть и иначе. Эксперимент показывает, что подсудимая владеет некоторыми приёмами самообороны, которые она могла применять и с целью нападения. Иными словами, по моему мнению, подсудимая как раз не боялась погибшего, зная, что она хорошо подготовлена. А потому легко могла нанести точный удар опытной рукой. Я прошу наших присяжных заседателей обратить внимание на этот факт.
У вас есть ещё что добавить? – обратилась судья к Роману.
– Да, есть.
Роман беспокойно посмотрел на Алину, которая с момента начала его выступления и теперь не отрывала от него взгляда.
– Я хочу сказать относительно показаний свидетелей обвинения. Они говорили гнусную ложь. Вы можете провести медицинское освидетельствование подсудимой и убедиться, что она никогда ни с кем не занималась любовью. Я даю голову на отсечение.
– Поберегите свою голову для другого раза, молодой человек, – язвительно сказал прокурор. – Она ещё вам пригодится.
– Для несправедливого суда она мне не нужна, господин прокурор, – отрезал Роман.
Адвокат и тут подскочил и заявил ходатайство о проведении медицинской экспертизы. Ходатайство было принято, и судья вопросительно посмотрела на Романа:
– Вы закончили? Можете сесть на своё место.
– Нет, – ответил Роман решительно. – Теперь я хочу сказать самое главное.
– Вот как? Что же ещё вы нам можете сказать, если всё сказанное ранее было не главным?
Роман опять посмотрел на Алину. Ему хотелось попросить у неё прощения за то, что поздно приехал, за то, что не успел поговорить до суда. До самого последнего момента он не знал, имеет ли он права на то, что сделает сейчас, без согласия самой Алины. Но времени не было. Он решился и произнёс:
– За день до происшедшего события, которое мы сегодня обсуждаем, Алина… извините, подсудимая написала мне письмо. Я хочу прочитать из него несколько строк, которые имеют прямое отношение к случившемуся и, как мне думается, доказывают ещё больше её невиновность. Можно прочитать?
Судья посмотрела на прокурора и адвоката:
– Вы не возражаете?
– Не знаю, что письмо может тут доказать, но я ничего не имею против, – согласился прокурор, кивнув головой. – Пусть читает.
Адвокат естественно тоже согласился.
Роман был одет в новый чёрный костюм, специально купленный его родителями к приезду сына. Угадать размер было не сложно, поскольку отец и сын хоть и отличались лицами, но имели вполне одинаковую комплекцию.
Когда в семье обсуждали предстоящее судебное заседание, никто не знал, зачем Роман раскрывал свой чемодан и что доставал, перебирая бумаги. Это были сохраненные им письма Алины, самое последнее из которых он взял с собой и вот теперь, достав его из кармана пиджака, представлял на обозрение суда.
– Я тебе писала раньше, что ко мне стал приставать рыжий Колька со своими ухаживаниями. Ну, я и ему, как всем остальным ухажёрам, говорила, что у меня есть жених, который служит в десантных войсках, а потому не рекомендую подходить ко мне с подобными вопросами. Слово «десантник» оказывает магическое действие. Вас все боятся. А сегодня Колька подошёл ко мне и сказал, что хочет поговорить со мною завтра по очень важному для него делу. Не знаю, что он имеет в виду, но думаю, что он будет говорить о тебе. Наверное, ему хочется после школы тоже пойти в десантники, и он попросит меня узнать, как это лучше сделать. Он ведь уже призывного возраста, потому что дважды оставался на второй год. Но ты, Ром, не волнуйся. Я сказала, что разговор будет только в присутствии Катюши. Так что всё будет нормально.
Помнишь, перед твоим отъездом я говорила, что боюсь чего-то? Так вот это уже прошло. Ты скоро вернёшься, я закончу к этому времени школу и мы поженимся. Извини, но после школы я не пойду сразу в институт, как ты предлагаешь. Мне хочется начать с института материнства. Надеюсь, я ясно выразилась?
Роман прекратил чтение и посмотрел на Алину. Она сидела, опустив голову и закусив зубами пальцы, сжатые в кулак.
– Извини, Алина, – тихо проговорил Роман, – но так надо.
Прокурор встал, говоря:
– Письмо несколько меняет дело, но подсудимой ли это письмо? Мы не проводили графологическую экспертизу.
В задних рядах зала поднялась высокая элегантно одетая женщина и громко сказала:
– Я преподаватель литературы в классе, где училась Алина. Мне хорошо известен её почерк, потому что он весьма специфичен. У неё почти все буквы округлые.
– Представьтесь, пожалуйста, – попросила судья.
Учитель назвала своё имя и фамилию.
– Науков, если у вас всё, вы можете сесть на своё место, а письмо передайте, пожалуйста, через пристава мне, – сказала судья, и, затем, обращаясь к учительнице: – А вы пройдите к трибуне.