Первопричина: Лагерь смерти
Шрифт:
— Да, пожалуйста, — указывая вверх киваю. — Но там… Нам же бежать надо.
— А! Извините. Нет там никого. Это труба. Раз в сутки по ней сбрасывают воду. Грохот стоит жуткий. Мне пришлось так подгадать. Ещё раз извините.
— Сволочь вы, профессор.
— Не я такой, жизнь такая. Да и потом я человек науки, врач, цинизм наше основное качество. Но не будем об этом. Рассказывайте.
Рассказываю. Всё в подробностях, с самого начала. О том как мы сортировали кристаллы, потом о убийстве солдат, пытках, сыворотке правды, чудо средстве и иглах которыми меня и убили. Так же о девушках, точнее о том как их запытали. От чего Ломакин тут же выдаёт теорию о том, что мы больше не люди. То есть люди, но уже необычные.
Со слов профессора, сортировка кристаллов без защиты и антидота к ним, ещё тогда поставила крест на наших жизнях. Мы загнулись бы в любом случае. Жёсткое излучение, частицы Альфа-Вещества в организме, попавшее туда через порезы и при дыхании. Недоедание…
Потом пытки. Сыворотка правды, с которой профессор знаком и считает её ядом превращающим мозги в губку, а печень вообще убивающим. Ну и вещество… О таком Ломакин не слышал, но с описанием, тем что я узнал у Марты, он полностью согласен. Наши, то есть совки тоже эксперименты проводили, в том числе и на заключённых.
Но теория не в этом, а в том что совокупность разных факторов, веществ, выброса гормонов, стресса и смерти, привели к тому что мы изменились. И теперь не те кто были раньше…
— Звучит как бред, — вытащив из пачки сигарету качаю головой. — А где тогда иглы? Когда меня в яму сталкивали, я был похож на дикобраза у которого иглы внутрь расти начали. И их не извлекли. Марта каждую глубоко вводила. Я их по вашему, что? Усвоил? Может быть всё вообще не так было. Может это мне привиделось.
— Может быть, — пожимает плечами Ломакин. — У вас там соринка, на левой брови.
Машинально потираю бровь, смотрю на улыбающегося профессора, выдохнув поднимаю зажигалку, прикуриваю.
— Ну, а теперь вы чему радуетесь, профессор?
— Тому, что вот уже несколько секунд имею честь лицезреть, как у вас, Николай, растут брови и ресницы. Что ещё раз подтверждает мою версию о том, что ваш случай, более чем уникальный. Не расстраивайтесь. Пейте чай, курите. Вы, кстати, как себя чувствуете? Ничего после столь сытного перекуса не беспокоит?
— Да вроде нет? А должно?
— Вы ростом сто семьдесят пять сантиметров. Весом на вид килограмм тридцать-тридцать пять. Вас, голубчик, сквозняками должно шатать. К тому же после молочной каши, вас должно было вывернуть наизнанку. Вы же прекрасно себя чувствуете. Будьте добры, встаньте и выполните десять приседаний. Пожалуйста.
Встаю, десять раз приседаю. Глядя на профессора приседаю ещё десять, сажусь на диван и пытаюсь оторвать от ладони тарелку. Ломакин наблюдая за мной комментирует происходящее, кивает своим мыслям и делает какие-то выводы.
Я же, видя что тарелка срослась с кожей, а где заканчивается металл и начинается живая плоть понять невозможно, прихожу к выводу что сейчас являюсь дешёвой пародией на смесь Магнето с Алиэкспресс и сломанного жидкого… нет, жиденького терминатора оттуда же. Но больше всего, кажется, что я просто долбанулся и всё это мне кажется. Что я сильно пострадал в той аварии и сейчас лёжа на дороге, смотрю порождённые умирающим мозгом картины. Предсмертный бред… Или…
— Профессор, а вам не кажется что всё это… Всё происходящее нереально. Понял! Я внутри сна. Мне всё это снится. Это…
— Я бы тоже очень этого хотел, — вставая вздыхает Ломакин. — В один прекрасный момент, взять и проснуться. Понять что просто задремал на лекции или конференции. Но нет, и у меня есть тому доказательства. Вы, голубчик, не первый кого такие мысли посещают.
С этими словами, Ломакин подходит к висящему на стене шкафчику, вытаскивает газету, разворачивает и подаёт мне.
— Во сне невозможно читать, — вздыхает профессор. — А здесь… Вы сами всё видите. Так что это не ад, не сон и даже не галлюцинации. Это реальность. Увы… А то что стало с вами. Я, конечно, этого говорить не должен, но экспериментировать над людьми, в попытках создать из нас оружие начали очень давно. Селекция, мутации, совсем недавно облучение Альфа-Веществом, введение разной химии. Этим с переменным успехом занимаются почти все стороны конфликта. От исхода войны зависит очень многое, и стороны пойдут на всё ради победы, особенно в этом преуспевает Германия. Моральные нормы и даже банальная человечность, в нашем страшном мире давно уже неуместны. Их нет. Нет справедливости, гуманизма, морали, есть только желание победить и не быть уничтоженным. Это я про наших, там, в СССР, хоть что-то осталось. У наших врагов, увы нет. Ими движут другие цели. Уничтожить нас, урвать побольше богатой «Первопричиной» территории. Этим миром правит оно, инопланетное вещество и желание заполучить его. Возможно это не случайность, а захват Земли инопланетной цивилизацией, которая дабы ускорить зачистку Земли от людей сбросила на неё эту дрянь. Или, что более правдоподобно, люди настолько сволочи, насколько это вообще возможно… Извините, расчувствовался. Вы не устали? Вот что, вы пока отдыхайте, а мы с Осипом устроим вылазку. Попробуем кроме провианта урвать ещё и медицинского оборудования. Отдыхайте.
Нда… Ситуёвина.
Глава 5
Что удивительно, в гостях у шизанутого деда, жизнь наша начала налаживаться. Если точнее то относительно. Потому что были как плюсы, так и минусы.
Если начать с плюсов, то ночью от моей руки отвалилась тарелка. Отвалилась, но не вся. Донышко исчезло. Как так получилось никто не заметил. Но факт остаётся фактом.
Ещё, у нас случилось перераспределение. Девушки переехали на диван, я на пол к стене, по совету Осипа под иконы. Они, как уверен дед помогают.
Между нами встала ширма, девушкам устроили шкаф, организовали туалетный столик, к которому комплектом шли помада и тушь для ресниц. Большего на помойке не находилось. Но и это девушек радовало.
Ещё радовало что мы в относительной безопасности. Находимся в заброшенной части катакомб, между шахтами и канализацией. Посторонние и любопытные здесь не шаркаются, излучение от шахт слишком сильное. Да и делать здесь особо нечего, несколько заваленных хламом коридоров, пустые помещения и больше ничего. Но тем не менее место удобное, безопасное. К тому же дед накопал тоннелей. К складу нз, который опечатан по причине того что всё его содержимое после облучения пришло по мнению руководства в негодность. Настолько в негодность и настолько там всё облучено, что туда даже в защите заходить боятся. Как там шарится сам дед, остаётся вопросом, на который он отвечает что просто привык. Отдельный тоннель вёл к яме, куда сбрасывают: трупы, мусор и прочие ненужные фашистам, но полезные для деда вещи. Тут главное сборщикам трупов не попасться. Они как говорит Осип ребята на голову слабенькие и сразу нападут.
Сам дед, он… То есть они. Ведут себя хоть и не всегда адекватно, но положительно и крайне заботливо. Например Осип так и считает нас с Маришкой своими детьми. В чём мы его не переубеждаем и всячески подыгрываем потому как чревато. За что он устраивая вылазки, таскает нам всякую всячину. От тушёнки и готовых армейских пайков, до шоколадок, конфет и консервированных фруктов. Снабжает нас одеждой, куревом и даже каким-то чудом умудрился стянуть полбутылочки шнапса. Отметить воссоединение семьи.