Первопричина: Лагерь смерти
Шрифт:
Девушки выстраиваются в ряд…
— Мы слышим тебя, — синхронно говорят они. — И мы тебе сейчас покажем.
Отступать некуда, бить… Рука не поднимется, разве что отшлёпать, но это… Ладно, не можешь предотвратить, возглавь.
Девушки на это, видимо Серафина передаёт им мои мысли, встают полукругом, разворачиваются и наклоняются.
Забегаю в центр, встаю на колени, хлопнув в ладоши потираю руки.
— Ну, приятного мне аппетита.
Хватаю кого-то из Спичкиных, притягиваю к себе, спускаю с неё шортики, как вдруг… Стены вздрагивают от взрыва. С кухни слышится мат Осипа. Из-под двери валит густой фиолетовый дым.
— Лазарев, — вздыхает Серафина.
— Убился? — вставая спрашиваю.
— Живой…
— Зря… Ой зря. Так, где эта сволочь? Сейчас я ему… Всё таки взорвал сучонок. Вперёд, на штурм лаборатории! Ногами по лицу не бить, в остальном запретов нет. В атаку!
Глава 30
В густом, практически непроглядном фиолетовом дыме, под отборную ругань Осипа, на ощупь движемся к лаборатории. Что удивительно, густой дым, блокирует силы Серафины, она буквально ослепла. Не видит ничего дальше своего носа.
Зато дым… Он блин приятный, и дышать не мешает. Совсем наоборот, его хочется вдыхать. И организм на него отзывается приятным теплом. Как будто…
— Задолбало! — восклицает Роза.
Тут же дым приходит в движение и втягивается в большой такой пузырь. Но не весь, по полу всё же стелется. Валит из лаборатории.
— Он заряжен, — присев и водя в дыму рукой заключает Белка. — Причём заряжен сильно. Но как-то… По-другому? Странно…
— А ещё он активен, — выдаёт Серафина. — Смотрите. Он течёт в сторону… Нас? Чертовщина какая-то.
Доходим до лаборатории, заходим внутрь и видим… Взрывом всё оборудование сдвинуло к стене. Сама стена как из пулемёта расстреляна. В углу горят тряпки. В центре всего этого великолепия, покрытый фиолетовой сажей, икает до смерти испуганный Лазарев.
— Доктор? — осторожно спрашиваю.
— А?
Выглядит доктор откровенно неважно. Штаны превратились в лохмотья, от рубашки оторвало рукава. То что осталось буквально пропитано кровью.
— Блин, он ранен. Мариш…
— Вы видели? — указывая рукой на разворочанный шкаф спрашивает Лазарев. — Вот это бахнуло… Круто! Надо повторить! Беспрецедентный результат, а какая эффективность! А разве у меня в шкафу был кетчуп? Почему у меня вся рубаха им заляпана. Ай не важно, но рубашку жалко… А что вы на меня так смотрите?»
— Ничего, всё хорошо, присядь, — подняв руки подходит к нему Маришка. — Всё хорошо. Зовите Ломакина, у этого чучела осколки из черепа торчат. Он кровью истекает.
— Идиот, — выдаёт профессор. — Ты что натворил?
— Я? Я совершил открытие. Взрывчатка. Я… Что со мной? Почему… Я…
Видимо понимая что ранен, Лазарев осматривает себя, вздыхает и пытается почесать голову. Однако как только прикасается к своей несчастной черепушке, торчащий из неё осколок выдаёт искру которая бьёт в палец Лазарева. От чего он охает…
— Чудовища! — глядя на нас кричит он. — Не подходите! Владислав, Мариша, Катя! Здесь мутанты. А ну пошли отсюда. А-а-а-а-а!
Крича и угрожая, Сергей хватает обломок стула и размахивает им. Отступает в угол и начинает плакать. На что Фая смотрит на меня и крутит пальцем у виска, мол всё… И так психом был, теперь вообще двинулся.
— Пистолет! — прыгая к шкафу кричит Лазарев. — Сейчас я вам покажу.
Показать Сергей ничего не успевает. Маришка превращается в слайма, вытягивает щупальца и ловит его. Укладывает на пол и пытается вылечить…
— Убьёшь, — садится рядом Ломакин. — Осколки в голове, выдернешь - ещё сильнее мозг повредишь. Тело тоже. Грудь как решето. Я вообще не знаю как он жив, но к сожалению ему недолго осталось.
— Маришка, спасай придурка, — посмотрев на профессора киваю.
Маришка приступает. Руками обволакивает тело, хмурясь что-то делает… Поворачивается ко мне.
— Извини, не смогу. Лёгкие буквально нашпигованы осколками. Руки, ноги, даже задница… Несколько артерий пробиты, в них осколки, если вытащу… Смогу убрать только три из головы. Ещё три мелких вошли в мозг.
— Эх, Серёжа, — вздохнув качает головой Ломакин. — Как же ты так?
— Я хотел, стать такими как вы. Хотел открывать… Я даже дьявольскую дрянь приготовил. Она там, у меня в столе, вместе с блокнотом. Решил усилить… Взрыв! Мне бы жизни не хватило всё изучить. А став тёмным духом… Я…
Лазарев хрипит, кашляет кровью, дёргается и затихает.
— Я поддержу сердце и зажму артерии, — видя как мы с Ломакиным расстроены кивает Серафина. — Маришка. Давай. Ты сможешь. Роза, кислород ему. Белка, поддерживай нервную систему. Работаем!
— Да! — восклицает Маришка. — Спасём идиота. В этот раз убить нас у него не получилось, пусть ещё раз попробует. Давайте, и… И? А…
— Что? — интересуется профессор.
— Осколки срастаются с плотью, — округлив глаза выдаёт Маришка.
— Точно, — глядя на тело подтверждает Серафина. — Но как?
— Это точно? Вы не ошибаетесь?
— Пф… Сам посмотри, — фыркает Преображенская.
Зрение на секунду пропадает и тут же появляется. Вот только вижу я глазами Маришки. Тело Лазарева, как светящийся контур. Видно всё насквозь. И да, осколки действительно срастаются и как будто уменьшаются. Но те что задевают нервы и которые проникли в мозг… Они не меняясь срастаются с нейронами. Это показывает уже Серафина, но это есть.