Первые нити паутины
Шрифт:
— Рейн, ты ведь понимаешь, что между нами больше ничего не может быть? — сказала она наконец.
— М-м, — отозвался я неопределенно. То есть головой я это, конечно, понимал, но все равно на что-то надеялся…
Амана прижала ладонь к моей щеке.
— Но ты всегда будешь моим самым любимым кузеном, — пообещала тихо.
Увы, я хотел совсем другого.
— В столице много всего происходит. Живи полной жизнью. Веселись. Дружи. Влюбляйся. — Голос Аманы звучал вроде бы ровно, но при последнем слове в ее взгляде проскользнула какая-то эмоция.
Дорога оказалась ничем особо не примечательной. Несмотря на опасения Кастиана, никакие хозяева таверн не пытались нас отравить и никаких демонов и бандитов нам не попадалось. Возможно, дело было в том, что, покинув владения аль-Ифрит, мы ехали через густонаселенные земли, принадлежащие сильным кланам, и даже если там встречались ничейные территории — то есть «вольные», как они назывались, — всегда находилось кому следить за порядком.
Бывший моряк, Дорес Аиша из Младшей Семьи аль-Ифрит, не столько рассказывал о своих приключениях, сколько был вынужден отвечать на мои вопросы. Упоминание о предательских мелочах накрепко засело у меня в голове, и теперь, за эти дни, я старался получить знания, которые к людям приходили за несколько лет опыта.
— Ну, кузен, теорию ты выучил хорошо, — похвалил меня Дорес после очередного импровизированного экзамена. — Главное, чтобы тебя в реальности не занесло на корабль.
Я поморщился. Да уж, знание названий всех частей судна и теоретическое понимание, как и что работало, мне бы в такой ситуации не сильно помогло.
Хеймес рассказал Доресу о том, что на самом деле я никогда не был в море, но что моя настоящая история должна была остаться тайной. Дорес даже не пытался расспрашивать, что эта тайна на самом деле скрывала. То ли он действительно был таким нелюбопытным, то ли разумно считал, что чем меньше чужих секретов знаешь, тем дольше проживешь.
О том, что кровного отношения к аль-Ифрит я не имел, Хеймес, конечно же, промолчал, так что Дорес искренне считал меня одним из своих многочисленных младших родственников.
— Последняя ночевка в дороге, — сказал он, когда небо начало темнеть и мы приблизились к деревне, на краю которой стояла небольшая двухэтажная гостиница, потрепанная временем, но еще крепкая. По крайней мере, один край крыши не казался у нее намного выше другого, как у трактира, который мы проехали несколько часов назад. — Следующую ночь проведем уже в столице.
Внутри оказалось на удивление людно — двое воинов, стоявших у стойки и болтавших с симпатичной подавальщицей, купец в сопровождении охраны, группа молодых гильдийцев-алхимиков, бедно одетая девица в компании еще более бедно одетого юноши, взрослая женщина с непривычно короткой стрижкой и мужчина, показавшийся мне отчего-то смутно знакомым, хотя сидел он вполоборота ко входу, за угловым столом, стоящим в глубокой тени. Дорес у меня за спиной о чем-то громко спросил, мужчина обернулся на звук, и я, наконец, его узнал. А он узнал меня.
Махнув Доресу рукой, чтобы он переговорил с хозяином о комнатах для нас, я направился к мужчине.
— Светлейший Теаган, какое совпадение.
Жрец, еще совсем недавно служивший в храме Пресветлой Хеймы в Броннине, улыбнулся, произнося ответное приветствие. Сейчас он был не в привычном мне длинном белом одеянии, а в неброской дорожной одежде, и ничто во внешности не выдавало его жреческого статуса. Самый обычный путник.
— Выполняете императорское распоряжение, едете учиться в Академию Всех Стихий? — спросил он меня.
— Верно, — сперва я ощутил удивление, что жрец знал об этом, но мгновение спустя это чувство ушло. Светлейший Теаган, судя по последнему нашему с ним разговору, был в курсе многих событий. То ли действительно ему рассказывали обо всем прихожане, как он заявлял, то ли у него имелись иные источники информации, но несведущим он не оставался. Ничего странного, что он знал о недавно принятом законе, а сейчас, увидев меня здесь, на пути в столицу, сделал логичный вывод.
— Должен сказать, я немного озадачен, — продолжил жрец. — Учитывая то, насколько полезны вы были клану аль-Ифрит даже за недолгое время, прошедшее с начала нашего знакомства, я был уверен, что дан Хеймес введет вас в род и даст вам право на создание побочной семьи.
— После фиаско с наставником — вы ведь наверняка слышали, что он оказался замаскированным демоном? — было решено, что нам с братом лучше продолжить обучение в Академии Всех Стихий, — сказал я. Аль-Ифрит даже не пытались скрывать то, кем на самом деле оказался Ирдан, так что слухи об этом расползлись очень быстро. — А введение в клан можно провести и потом.
Такое объяснение мы со старшими аль-Ифрит выбрали в качестве официального, поскольку было заранее понятно, что вопросы будут у многих. Конечно, дыр в этом объяснении имелось немало, но, поломав голову, мы все же решили на нем остановиться.
Конечно, те, кто привык распутывать интриги и выискивать двойное дно, не поверят, будто все так просто. Так что, после некоторых сомнений, я предложил пустить слухи, что между старшими аль-Ифрит и нами с Кастианом появились какие-то разногласия, и что Хеймес предпочел не вводить нас полноценно в клан, а отправить вместо того в Академию, чтобы «остудить молодые горячие головы». Звучало правдоподобно и, самое главное, никак не должно было навести на подозрения о том, что настоящими аль-Ифрит мы вовсе не были.
Глава 10
Двое воинов, которых я заметил у стойки, оказались сопровождением светлейшего Теагана. Выяснилось это, когда они неожиданно и довольно грубо вмешались в наш разговор, решив, будто жрецу требовалась защита.
Вроде бы я не выглядел настолько угрожающе? Или мне только так казалось?
— Не обращайте внимания, Рейн, — сказал жрец, заметив мою реакцию. — Эти достойные братья не так давно начали служение Церкви и, как большинство неофитов, порой через меру ревнительны.