Первые нити паутины
Шрифт:
Теаган смотрел на меня сейчас так пристально, будто поставил себе целью провертеть во мне взглядом дыру. Но при этом молчал, явно ожидая, что я скажу дальше.
— Что, разве… — я успел произнести только эти два слова, когда меня перебил Кастиан:
— Рейн, будь так добр, заткнись! Пожалуйста!
Я повернулся к своему приемному «брату» — тот подъехал ко мне совсем близко и даже протянул руку, словно собираясь зажать мне рот, если я не послушаю его и продолжу говорить. И я бы, наверное, оскорбился, если бы на его лице так отчетливо не читалась паника.
— Хватит! — продолжил
На это я отреагировать не успел, потому что тут вмешался Теаган.
— Нет-нет, Кастиан, не беспокойтесь! Рейн не сказал ничего еретического. Абсолютно ничего.
Но слова жреца если и уменьшили панику на лице Кастиана, то совсем ненамного.
— Рейн! — повторил он, глядя на меня умоляюще.
— Я, собственно, сказал все, что хотел сказать, — проговорил я после паузы.
Честно, сам я не видел, что такого даже отдаленно еретического было в моих словах. Я всего лишь задавал вопросы. Но Кастиан лучше меня понимал, как работает этот мир, пусть большая часть его знаний и устарела на три века.
Какое-то время мы продолжали путь в молчании, и мой взгляд опять невольно перешел на людей за пределами дороги. Хуже всего тут было ощущение собственного бессилия, ощущение того, что лично я ничего не мог изменить, не мог исправить их ситуацию.
— Почему их судьба вас заботит? — мягко поинтересовался Теаган.
Я посмотрел на него удивленно.
— А почему не должна?
— Они обычные простолюдины, а вы — благородного происхождения, родом из могущественного и богатого клана.
Я пожал плечами.
Если бы моя дорога пошла чуть иначе и встречи с Аманой в Гаргунгольме не случилось бы — но я бы все равно сумел оттуда выбраться — то считался бы сейчас таким же простолюдином, как и эти бездомные люди. Как там было написано в приказе на мой арест? «Рейн, не имеющий клана, из Непомнящих».
— Так неправильно, — попытался я объяснить, махнув рукой в сторону беженцев. — Так не должно быть.
— Положение этих людей ломает вашу картину справедливого мира? — предложил жрец свою версию и, пожалуй, она была верной, хотя и звучала слишком специфически. Будто цитата откуда-то.
— Вроде того, — проговорил я неохотно, чувствуя на себе сверлящий взгляд Кастиана. Да-да, я помнил, надо держать язык за зубами, чтобы случайно не сболтнуть ересь.
Но моих слов жрецу, похоже, хватило, и он не стал возражать, когда я перевел тему разговора на другое.
Внутрь города нас запустили легко, а еще я заметил, как взгляды дежурных стражников задержались на Теагане и как изменились их позы, став более напряженными.
Столица была огромной — раз в двадцать больше, чем Броннин — располагалась на двух широких холмах и в долине между ними. Ни долину, ни второй холм с площади, располагающейся у городских ворот, мы, конечно, не увидели, об их существовании в своей привычной доброжелательной манере поведал Теаган, добавив, что если императорский дворец венчал первый холм, то вершина второго принадлежала Церкви, и именно туда лежал сейчас его путь.
Глава 12
Академию Всех Стихий мы отыскали без проблем — наверное, во всем городе не нашлось бы человека, который бы не знал, где она расположена. Проблемы возникли, когда мы попытались понять, в какое из принадлежащих ей многочисленных зданий следовало идти новичкам — и тут уже обычные жители города ничего нам подсказать не могли.
Конечно, над воротами, ведущими к каждому из ее корпусов, красовались крупные рунические надписи, но ни мне, ни Кастиану, ни кому иному из нашей группы такие фразы как «Плацидус Литая» или «Огненная Аркада Маруда» ничего не говорили. Вернее, говорили, что руководители Академии любят использовать слова, понятные далеко не каждому человеку.
— Мы так до вечера тут блуждать будем, — не выдержал я, когда мы остановились перед пятыми по счету воротами, на которых в этот раз было написано «Даран Велея». Сами ворота, как и все предыдущие, были заперты, хотя никакого видимого засова или замка на них не висело. Очевидно, заперты магией. Сделаны они были из ажурного витого металла, так что мы прекрасно видели все, что за ними располагалось. И ухоженные дорожки, посыпанные белой галькой, и постриженные газоны, и фигурные кусты, и, самое главное, само здание, в пять этажей, из темно-серого камня, с белыми колоннами и белой лестницей у входа.
У всех предыдущих зданий было пусто, но здесь на лестнице и рядом с ней толпились люди. С секундной задержкой я осознал, что одеты они были одинаково — в длинную, ниже колен, темно-синюю одежду, которая одновременно походила на мантию и боевую униформу. Из-под нее у всех выглядывали узкие черные брюки, одинаково заправленные в высокие, до середины щиколоток, крепкие ботинки. Вторая секунда ушла у меня на то, чтобы понять, что среди собравшихся было примерно одинаковое количество парней и девушек.
Похоже, студентам тут полагалась форма.
— И что ты предлагаешь? — спросил между тем Кастиан, еще раз дернув ворота. Те даже не шелохнулись.
— Эй, есть тут охрана?! — крикнул я, но никто не появился, а люди у здания если нас и заметили, то никак не отреагировали.
— Предлагаю зайти внутрь, — сказал я, чувствуя растущее раздражение. — Ворота закрыты магией — вот и откроем их тоже магией.
Кастиан нахмурился.
— Рейн, я не думаю, что…
Не слушая, что он скажет дальше, я потянулся к своему «водовороту» и зачерпнул из него силы. Ворота были металлическими, а вода прекрасно превращала металл в ржавчину. По крайней мере, так оно было в обыденном мире. Сейчас станет понятно, как оно работает с магией…
— А ну прекратите! Немедленно прекратите! — к нам, возмущенно взмахивая руками, от небольшого кирпичного здания бежал сухонький старичок в одежде, похожей на униформу слуг. — Ни на минуту отойти нельзя, сразу портят! Вот что за молодежь пошла? Никакого воспитания, никакой выдержки! А ворота, между прочим, денег стоят! Кто платить за них будет, а?
При первых же выкриках я вытянул из пространства свою силу и спрятал назад в «водоворот». Сердитый старичок вызвал у меня чувство неловкости, особенно потому, что выглядел он всерьез взволнованным — так, будто деньги на ремонт испорченных ворот вычитались у него из жалования. А может, и правда вычитались?