Первые нити паутины
Шрифт:
А потом выяснилось, что Дорес и еще трое аль-Ифрит решили провожать нас до Академии.
— Столица — это не то место, где стоит бродить по ночам, — сказал Дорес твердо.
— Ты думаешь, будто мы не справимся, если какие-то бандиты решат напасть? — спросил я недоверчиво.
— Более чем уверен, что справитесь. А зная тебя, могу сказать, что живыми нападавшие вряд ли уйдут, — возразил Дорес и продолжил мрачным тоном прежде, чем я успел что-то вставить. — А потом явятся имперские сыскари, изучат тела, найдут вас, и мне, вместо того чтобы заниматься делами клана, придется поднимать
Я несколько раз моргнул. Мне тут же вспомнилось предупреждение Хеймеса в столице не убивать. Значит, оно относилось даже к самозащите.
— Но это же бандиты! — вырвалось у меня.
— Бандиты, — согласился Дорес. — Но при этом почти наверняка они окажутся коренными жителями города, возможно даже состоящими в какой-нибудь мелкой и малоизвестной гильдии, которая и существует только ради того, чтобы покрывать таких вот преступников, но которой, тем не менее, полагаются все те немалые права, которые обычно есть у гильдий.
Я бросил быстрый взгляд в сторону Кастиана — он слушал очень внимательно и с таким видом, который подсказывал: для него это все тоже было в новинку.
— Это столица, — с нажимом произнес Дорес. — Тут всегда надо быть настороже.
Дорес был прав — это стало понятно, едва мы отошли от гостиницы на сотню шагов. Пусть на нас ни разу не напали — местные бандиты оказались не настолько опрометчивы, чтобы бросить вызов клановцам — но я слышал и ощущал чужое присутствие в переулках и темных тупиках, чувствовал на себе злые разочарованные взгляды.
Да уж, так тихо и спокойно, как в Броннине, тут не будет.
А еще хотел бы я знать, чем вообще занимались имперские сыскари, если бандиты так вольготно чувствовали себя в самом центре столицы.
Глава 14
Когда в выделенной нам комнате появилась мебель, в ней стало еще теснее, и посредине комнаты остался лишь узкий проход, в котором с трудом можно было разминуться. Но, по крайней мере, у каждого была своя кровать, свой стол и свой шкаф для одежды. Практически роскошь по сравнению с тем, что имелось в других дормиториях, куда я из любопытства заглянул и где обнаружил по одному столу на всех четверых или даже шестерых обитателей.
— Если бы у нас был независимый источник дохода, можно было бы снять отдельный дом или хотя бы мебелированные комнаты, — проворчал Кастиан на следующее утро, вернувшись из умывален, расположенных в подвале.
— Если бы, — согласился я.
Хотя от аль-Ифрит мы получили два кошеля — по одному на каждого — набитых серебряными и золотыми монетами, которых нам должно было хватить на все предвиденные и непредвиденные расходы до конца года и которые мы пока что оставили у Изольды, стоимость аренды жилья в такие расходы точно не входила. Все же столица была столицей и жизнь в ней стоила дороже, чем даже в Броннине, хотя тот и считался одним из самых дорогих городов Империи.
В нашу дверь кто-то замолотил. Кто-то, не имевший ни малейшего понятия о том, как надо вежливо стучать. Когда я открыл, то на пороге обнаружил тощего белобрысого парня, который оттарабанил явно заученное наизусть «Спускайтесь-на-первый-этаж-для-подбора-формы» и тут же побежал дальше, к другим дормиториям.
— Форма, точно, — проворчал Кастиан за моей спиной. — В мое время студенты ее не носили, и я забыл.
Я, честно сказать, забыл тоже, хотя и видел одинаково одетых третьекурсников.
Когда мы спустились вниз, выяснилось, что примерочную устроили из комнаты, предназначенной для отдыха, и запускали туда будущих студентов по пять человек. Мы с Кастианом оказались в первой пятерке, хотя подошли отнюдь не первыми. Отчего-то, когда дверь приоткрылась и наружу высунулась физиономия костлявого подростка, который ломающимся фальцетом пригласил «уважаемых господ студентов» заходить, большинство начало переглядываться и переминаться с ноги на ногу. К двери не подошел никто.
— Пойдем, — сказал я Кастиану, поскольку стоять в коридоре и ждать непонятно чего мне не хотелось, а потом наугад выбрал еще трех парней из тех, что оказались ближе всего. — Вы трое — ты, ты и ты — заходите тоже. Давайте, вперед!
Никакой власти над ними у меня не было, но командная интонация далась мне легко, а они так же легко подчинились.
С моим желанием входить первыми Кастиан не спорил, однако показал мне взглядом на оставшихся и вопросительно поднял брови. Тоже заметил их явное нежелание. Можно было подумать, нас тут собирали не для подбора учебной формы, а чтобы использовать как приманку для демонов…
Впрочем, внутри комнаты ничто не указывало на коварные планы. В углах стояли тюки, все кресла и столы были заложены отрезами темно-синего материала, а сам портной разглядывал один из этих отрезов на свет, что-то бормоча про сомнительное качество. Когда я кашлянул, привлекая его внимание, он вскинул голову, будто только сейчас вспомнив, зачем он здесь вообще находится.
— Чудесно-чудесно. Так, молодой господин, встаньте вот сюда. Вы, как самые храбрые, получите ткани наилучшего качества. Отвага должна награждаться, да-да.
Храбрость? Отвага? В том, чтобы первыми зайти для примерки учебной формы?
Идея, что из нас собирались сделать приманку для демонов, внезапно перестала казаться абсурдной.
Портной, тем временем, оставил ткань, которую разглядывал, и повернулся к материалу, разложенному на одном из столов. Еще раз оглядел меня и взял отрез побольше. Потом попросил меня снять камзол, и когда я остался в рубашке и брюках, обернул отрез ткани вокруг меня на манер одеяла и отошел на два шага назад.
Вообще-то примерка происходила совсем не так! Портной должен был измерить все эти длины рук и ног, ширину плеч, груди, талии и что-то там еще. Я это знал точно — в замке аль-Ифрит мерки с меня снимали несколько раз.
Я как раз собирался спросить, зачем он это сделал — и был ли он вообще портным — когда в воздухе будто сами по себе вспыхнули несколько рун. Потом они слились воедино, и в то же мгновение материал, в который странный портной меня закутал, начал двигаться.
Что за Иштавы дела тут творились?…