Первые шаги в жизни
Шрифт:
— Это выражение так же деликатно, как ваш желудок, — заметил Жорж.
— Ах, люблю жратву! — воскликнул великий художник.
— Это слово принято в лучшем обществе, — пояснил Мистигри. — Я всегда его употребляю в кабачке под вывеской «Черная наседка».
— Вашим наставником был, вероятно, какой-нибудь знаменитый ученый вроде академика Андрие или господина Руайе-Коллара? [36] — осведомился Шиннер.
— Моего наставника зовут аббат Лоро, он теперь викарием в Сен-Сюльписе, — продолжал Оскар, вспомнив имя своего школьного законоучителя.
36
Руайе-Коллар Пьер-Поль (1763–1845) — французский политический деятель.
— Это хорошо, что вы получили домашнее образование, — сказал Мистигри, — ибо сказано: школа — мать всякой скуки. Но вы, конечно, вознаградите как следует вашего аббата?
— Разумеется; он будет со временем епископом, — сказал Оскар.
— Благодаря покровительству вашей семьи, — поддакнул Жорж не сморгнув.
— Может быть, мы посодействуем этому-у нас бывает запросто аббат Фрессинус. [37]
— Как? Вы знакомы с аббатом Фрессинусом? — спросил граф.
37
Де Фрессинус Дени — проповедник, автор ряда богословских сочинений, член Французской академии.
— Он многим обязан моему отцу, — отозвался Оскар.
— И вы, вероятно, направляетесь в свое поместье? — осведомился Жорж.
— Нет, сударь; но я-то могу открыть вам, куда я еду. Я еду в Прэльский замок к графу де Серизи.
— Ах, черт! Вы едете в Прэль? — воскликнул Шиннер и покраснел, словно рак.
— Вы знакомы с его сиятельством графом де Серизи? — удивился Жорж.
Папаша Леже обернулся, взглянул на Оскара и в изумлении спросил:
— Разве господин де Серизи в Прэле?
— Очевидно, раз я к нему еду, — ответил Оскар.
— И вы видели графа вблизи? — спросил Оскара господин де Серизи.
— Как вижу вас, — заявил Оскар. — Его сын мой товарищ и почти мне ровесник, ему девятнадцать лет; мы чуть не каждый день катаемся вместе верхом.
— Бывает, что и туз свинье товарищ, — изрек Мистигри.
Тут Пьеротен подмигнул фермеру, и тот вполне успокоился.
— Что ж, — обратился граф к Оскару, — я счастлив быть в обществе молодого человека, который может рассказать мне о его сиятельстве; я очень хотел бы воспользоваться покровительством графа в одном довольно важном для меня деле, и притом ему бы ничего не стоило оказать мне эту услугу: речь идет об иске к американскому правительству. Я бы желал узнать что-нибудь относительно характера господина де Серизи.
— О! Если хотите добиться успеха, — с лукавой улыбкой ответил Оскар, — обращайтесь не к нему, а к его супруге; он влюблен в нее до безумия, никто лучше меня этого не знает; а жена терпеть его не может.
— Почему? — спросил Жорж.
— У графа отвратительная накожная болезнь, и доктор Алибер, [38] как ни старается, не может его вылечить. Поэтому господин де Серизи охотно отдал бы половину своего громадного состояния, чтобы только иметь мою грудь, — и Оскар распахнул рубашку, обнажая по-детски розовое тело. — Он живет в своем особняке настоящим отшельником. Видеть его можно только по большой протекции. Встает он до света и от трех до восьми занимается, а с восьми начинается лечение — он принимает серные или паровые ванны. Его парят в особых железных котлах, и он все еще не теряет надежды выздороветь.
38
Алибер — лейб-медик Людовика XVIII, автор трактата по дерматологии.
— Если он так близок с королем, почему он не попросит, чтобы король к нему прикоснулся? [39] — спросил Жорж.
— Значит, у этой женщины — муж п'aреный, — заключил Мистигри.
— Граф обещал за свое исцеление одному знаменитому шотландскому врачу, который его теперь пользует, тридцать тысяч франков, — продолжал свой рассказ Оскар.
— Но тогда и жену его нельзя винить за то, что она ищет… — начал было Шиннер.
— Еще бы, — прервал его Оскар. — Бедняга граф такой дряхлый, такой сморщенный, что ему лет восемьдесят дать можно. Он высох, как пергамент, и, к сожалению, чует, чем для него это пахнет…
39
…чтобы король к нему прикоснулся? — В старину во Франции существовало поверие, что прикосновение короля исцеляет от любой болезни.
— Да, от него, должно быть, пахнет неважно, — сострил дядюшка Леже.
— Не забывайте, сударь, что он обожает свою жену и не смеет упрекать ее, — продолжал Оскар, — он разыгрывает с нею такие сцены, что можно со смеху помереть, точь-в-точь как Арнольф [40] в комедии Мольера…
Граф изумленно смотрел на Пьеротена, а тот, видя его спокойствие, решил, что, значит, сынок мадам Клапар просто заврался.
— Поэтому, сударь, — продолжал Оскар, обращаясь к графу, — если вы хотите добиться успеха в своем деле, обратитесь к маркизу д'Эглемону. Склоните на свою сторону этого давнишнего обожателя госпожи де Серизи, и вы сразу завоюете и жену и мужа…
40
Арнольф — герой комедии Мольера «Школа жен».
— То есть сразу двух зайцев убьете, — вставил Мистигри.
— Но, послушайте, вы, стало быть, видели графа раздетым? — удивился художник. — Вы его камердинер?
— Камердинер?! — возопил Оскар.
— Но ведь про друга не рассказывают же таких вещей в дилижансе, — продолжал Мистигри. — Осторожность, молодой человек, мать глухоты. Я лично вас не слушаю, молодой человек.
— К этому случаю подходит изречение: скажи, кому яму роешь, а я скажу, чего ты стоишь, — вставил Шиннер.
— Заметьте, великий маэстро, — наставительно изрек Жорж, — нельзя отзываться дурно о людях, которых не знаешь, а этот мальчик сейчас доказал нам, что он знает Серизи, как свои пять пальцев. Если бы он нам рассказывал только о его супруге, можно было бы предположить, что он с ней…
— Ни слова больше о графине де Серизи, молодые люди! — воскликнул граф. — Я друг ее брата, маркиза де Ронкероля, и тот, кто осмелится набросить тень на честь графини, ответит мне за свои слова.
— Вы, сударь, совершенно правы, — живо отозвался художник, — не следует играть честью женщины!
— Бог мой! Честь и дамы! Я уже видел такие мелодрамы! — воскликнул Мистигри.
— Я незнаком с Миной, зато знаком с министром юстиции и хоть и не ношу своих орденов, но не позволю награждать ими тех, кто этого не заслуживает, — сказал граф, глядя на художника. — И, наконец, у меня такой обширный круг знакомых, что я знаю и господина Грендо, прэльского архитектора. Остановитесь, Пьеротен, я немного пройдусь.
Пьеротен доехал до конца деревни Муасель, где находится трактир, в котором обычно делают привал проезжающие До трактира все сидели, точно набрав в рот воды.