Первые шаги в жизни
Шрифт:
— К кому же едет этот шалопай? — спросил граф, отозвав Пьеротена во двор харчевни.
— Да к вашему управляющему. Это сын одной бедной особы, некоей госпожи Юссон; она живет на улице Серизе, я частенько вожу ей фрукты, дичь, птицу.
— Кто этот господин? — спросил дядюшка Леже, подойдя к Пьеротену, когда граф удалился.
— А бог его знает, — отозвался Пьеротен. — Я везу его в первый раз, но похоже, что это герцог, владелец з'aмка Мафлие; он велел мне ссадить его по пути, он не едет в Лиль-Адан.
— Пьеротен полагает, что это хозяин Мафлие, — сказал Жоржу дядюшка Леже, влезая обратно в дилижанс.
Все три молодых человека, растерявшись, словно воры,
— Вот уж, как говорится, пустая мыльница без ветру мылит, — заметил Мистигри.
— Теперь вы убедились, что я знаком с графом? — сказал Оскар.
— Возможно; но послом вам не бывать, — отозвался Жорж. — Если хочешь молоть языком в дилижансах, старайся, как я, ничего не сказать.
— Своя рубашка ближе к делу, — изрек Мистигри в виде заключения.
Тут граф снова занял свое место в «кукушке», и Пьеротен тронул; все хранили глубокое молчание.
— Ну что ж, друзья мои, — обратился граф к своим спутникам, когда они доехали до леса Каро, — вот мы и примолкли, точно нас везут на плаху.
— Нужно знать, когда доить, когда говорить, — наставительно произнес Мистигри.
— Хорошая погода, — пробормотал Жорж.
— Что это за поместье? — спросил Оскар, указывая на замок Франконвиль, величественно выступавший на фоне огромного сенмартенского леса.
— Как? — воскликнул граф. — Вы же уверяли нас, что часто бываете в Прэле, а между тем не знаете Франконвиля?
— Наш спутник знает людей, а не з'aмки, — пояснил Мистигри.
— Будущему дипломату дозволена некоторая рассеянность, — воскликнул Жорж.
— Запомните же, как меня зовут, — в бешенстве вскричал Оскар. — Мое имя Оскар Юссон, и через десять лет я буду знаменит!
Выпалив это с большим задором, Оскар забился в свой угол.
— Юссон де… а дальше как? — промолвил Мистигри.
— Юссон де Ла-Серизе — знатный род, [41] — ответил граф, — наш спутник родился под сенью императорского трона.
Тут Оскар вспыхнул до корней волос, и его охватила ужасная тревога. Карета уже начинала спускаться по крутому склону Кава, в тесную долину, где за сенмартенским лесом высится великолепный замок Прэль.
— Господа, — сказал граф, — каждого из вас ждет блестящая карьера, желаю вам успеха. Помиритесь с королем Франции, господин полковник: Кара-Георгиевичам не пристало дуться на Бурбонов. Вам мне нечего предсказывать, дорогой господин Шиннер, вы уже обрели всю полноту славы, и вы поистине заслужили ее своими восхитительными работами; однако вы столь опасны для женщин, что я, как человек женатый, не решился бы просить вас украсить живописью мой замок. Господин Юссон в покровительстве не нуждается, в его руках — тайны государственных мужей, он может приводить их в трепет. Что же касается господина Леже, то он намерен ощипать графа де Серизи, и я могу только просить его, чтобы он действовал как можно решительнее. Высадите меня здесь, Пьеротен, а завтра заезжайте за мною, — добавил граф и вылез из «кукушки», оставив своих спутников в полном смущении.
41
Сказано в шутку: Юссоны живут на улице Серизе, а название этой улицы по случайному совпадению созвучно со знатной фамилией де Серизи.
— Волосок завяз,
— Э, да это тот самый граф, который снял Франконвиль, он идет туда, — решил дядюшка Леже.
— Если я еще хоть раз вздумаю болтать в дороге, — я вызову самого себя на дуэль! — сказал мнимый Шиннер. — И ты тоже хорош, Мистигри, — добавил он, хлопнув своего ученика по картузу.
— Да я ведь только последовал за вами в Венецию, — ответил Мистигри. — Но люди всегда так — лишь бы свалить с тупой головы на дорогу.
— А что, если окажется, что это был граф де Серизи? — сказал Жорж Оскару, сидевшему с ним рядом. — Не хотел бы я тогда быть в вашей шкуре, хотя у вас и нет накожных болезней.
Оскар же, вспомнив наставления матери, побледнел, и хмель сразу соскочил с него.
— Вот и приехали, господа, — заявил Пьеротен, останавливая лошадей у красивой ограды.
— Приехали? — спросили в один голос художник, Жорж и Оскар.
— Что за чудеса! — удивился Пьеротен. — Как же, господа? Ведь вы же все бывали здесь? Это же и есть Прэльский замок.
— Ну ладно, ладно, друг мой, — сказал Жорж, к которому вернулась обычная самоуверенность. — Мне нужно на ферму Мулино, — добавил он, не желая открывать своим спутникам, что его цель — замок.
— Вон что! Вы, стало быть, ко мне пожаловали? — спросил дядюшка Леже.
— Как так?
— А я и есть арендатор Мулино. Чем могу служить, полковник?
— Хочу попробовать ваше масло, — ответил Жорж, поспешно схватив свой портфель.
— Пьеротен, — сказал Оскар, — доставьте мои вещи к управляющему, я пойду прямо в замок.
И Оскар решительно зашагал по тропинке, хоть и не знал, куда она ведет.
— Эй! Господин посол! — крикнул ему вслед дядюшка Леже. — Вы так в лес забредете! А в замок — надо сюда, вот в эту калитку.
Оскару пришлось последовать его указаниям, и он с чувством полной растерянности вступил на широкий двор з'aмка, посреди которого раскинулась огромная клумба, опоясанная цепями на столбиках. В то время как дядюшка Леже разглядывал Оскара, Жорж, сраженный тем, что хозяином Мулино оказался этот пузатый фермер, скрылся с такой прытью, что, когда удивленный толстяк обернулся, ища своего полковника, того уже и след простыл. По требованию Пьеротена ворота распахнулись, и он с горделивым видом понес в сторожку бесчисленные свертки с кистями, красками и прочими принадлежностями великого Шиннера. Увидев, что Мистигри и художник, свидетели его бахвальства, располагаются в з'aмке, Оскар окончательно пал духом. Пьеротен быстро выгрузил поклажу художника, вещи Оскара и еще чей-то изящный кожаный чемодан, который он с таинственным видом вручил жене привратника; затем, щелкая кнутом, вернулся и покатил дальше по лесной дороге в Лиль-Адан, причем на лице его блуждало то хитрое выражение, какое бывает у крестьянина, подсчитывающего барыши. Теперь он был вполне счастлив — завтра он, наконец, получит вожделенную тысячу франков.
Оскар, все еще растерянный, бродил вокруг клумбы, ожидая, чт'o будет дальше с его двумя спутниками, как вдруг увидел г-на Моро, который вышел из так называемой кордегардии и стал спускаться с высокого крыльца. На нем был длинный до пят синий сюртук, желтоватые лосины и ботфорты, а в руках он держал хлыст.
— Вот и ты, мой мальчик? Как здоровье твоей милой маменьки? — спросил он, беря Оскара за руку. — Здравствуйте, господа, вы, вероятно, живописцы, относительно которых нас предуведомил господин Грендо, архитектор? — обратился он к художнику и к Мистигри.