Первые уроки
Шрифт:
Похвала от самого Главы, хоть и высказанная в неизменном чуть ироничном тоне, приятна, но всё же я не позволяю сбить себя с намеченного пути.
«А что вы скажете насчёт… остального, дон Теймур? Эта девушка просит у нас защиты!»
«Так ведь она её уже получила, дорогая донна. От вас. А немного позже я лично подтвержу согласие с вашим решением, и формальности будут соблюдены».
Тут мой свёкор надолго умолкает, словно отгородившись от меня. Впрочем, скорее всего, он действительно отгородился ментальным щитом. Мне о таковых рассказывал Мага. Вроде бы собеседник ещё не разрывает мысленную связь, но ты не можешь не то, что мыслей – даже отголоска эмоций уловить. Это всё равно, что во время переговоров, например, взять паузу для размышлений и удалиться помыслить в одиночестве.
А ведь рядом с Главой сейчас ещё и дон Хуан Иглесиас, дядя садюги собственной персоной. Наверняка уже нервничает из-за возникшей в беседе паузы. У него, видите ли, судьба решается, а его обвинителю приспичило с кем-то пообщаться, забыв о присутствующем или вообще им пренебрегая! Ничего, потерпит. Не надо было в своё время отмахиваться от жалоб на племянничка.
– Ох, Ива…
Оказывается, глаза у Элли на мокром месте. Полны ужаса и сострадания. Донна Фелиция, выудив из рукава платок, трубно сморкается.
– Несчастное дитя! Из-за душевного порыва, которым однажды воспользовался негодный мальчишка, вся жизнь исковеркана. Не удивлюсь, если узнаю, что он сам тогда столкнул бедняжку в пруд, выставив себя спасителем. Ну, попадись он мне!
Донна гневно потрясает сухим крепким кулачком, так что не остаётся сомнений: ей на пути лучше не попадаться!
– Что, если я заберу её с собой? – внезапно успокоившись, деловито спрашивает Элли. – Как ты думаешь, Ива, Ник не будет против? Уж в другом-то мире этот негодяй её не найдёт!
Перевожу взгляд с одной на другую.
– Погодите-ка, вы что же, всё видели? Всё, что я сейчас передавала дону Теймуру?
Элли виновато кивает. Фелиция с ловкостью фокусника прячет куда-то платок.
– Я же говорила, донна Иоанна, вы немного переборщили. Бусины просто распирало Силой. Неудивительно, что мы оказались, так сказать, невольно ещё одной принимающей стороной. Впрочем, это и к лучшему: меньше объяснений с тем же доном Иглесиасом.
– Думаете, и он…
– Конечно, слышал. Очень уж это было… оглушительно. Умеете вы заставить себя выслушать, донна Иоанна, ничего не скажешь!
В смятении хватаюсь за голову. Хороша же я, нечего сказать! Так вот взяла и щедро проорала на весь свет о самых постыдных тайнах той, что мне доверилась. И ничего теперь не вернуть!
Чья-то рука успокаивающе гладит мой локоть.
– Полно, донна Иоанна, вы же не в обычном замке, вы в Эль Торресе! Здесь даже на внутренние стены поставлена защита разных уровней. Эту гостиную, например…
С надеждой поворачиваюсь к Фелиции и ловлю снисходительный взгляд.
– Эту гостиную, – она поводит рукой вокруг, – донна Софья часто использует для приватных бесед и занятий, а потому дальше её границ ничего не просачивается, ни разговоры, ни мыслеобразы. Уходят лишь те сообщения, что направлены в адрес кого-то конкретного. Кабинет дона Теймура, насколько я знаю, тоже застрахован от утечки сведений, так что поводов волноваться нет. Сегодня, во всяком случае. А вот поработать над собой в дальнейшем и научиться сдерживать…
«Донна?»
Встрепенувшись, рефлекторно прикладываю ладонь к уху, словно держу мобильник. Это драгоценный дон выходит на связь, приняв, очевидно, какое-то решение.
«Где вы сейчас, с кем? И кто вам помог с передачей воспоминаний?»
Внимательно выслушивает мои ответы.
«Так, хорошо. Я слышал, вы ожидали визит доктора Гальяро; он уже здесь? Осматривает нашу новую родственницу? Прекрасно. Встретимся через четверть часа. Если дон Гальяро будет готов огласить заключение ранее – пусть меня дождётся. Мне бы хотелось, чтобы не я один ознакомился с его диагнозами из первых уст. Это значительно сократит нам время. У меня пока что всё, донна».
Машинально киваю и спешу поделиться с окружающими:
– Через четверть часа дон Теймур будет здесь.
В недоумении оглядываюсь на Фелицию, что-то напряжённо обдумывающую.
– Только что дон назвал Глорию родственницей. Новой родственницей. Что бы это значило?
Морщина на лбу донны разглаживается. Да и Элли, замечаю, вздыхает с заметным облегчением. Им известно что-то, о чём я не знаю?
– Это значит, что теперь всё будет хорошо, – отвечает Фелиция. – Дон Теймур официально примет вашу подопечную в род дель Торресов до Гама, разорвав таким образом её связь с Дельгадо, родом её отца, силой которого она однажды поклялась. Только так можно уничтожить узы родовой клятвы и, соответственно, откат от её неисполнения. Здесь, во владениях Торресов, магические барьеры ослабляют её путы, но если не снять их окончательно – бедняжка Глория вынуждена будет подчиниться первому же бредовому требованию негодяя-мужа. Вплоть до того, что наложит на себя руки, да ещё так, чтобы никто не смог допросить труп…
Элли ойкает.
– А если дон Теймур не успеет?
Донна Фелиция поджимает губы.
– Торресы всегда успевают. К тому же, наша гостья не одна: помимо доктора, рядом с ней постоянно находятся две горничных; а девушки у нас служат крепкие, деревенские, заметят неладное – сумеют удержать и позвать на помощь. Не тревожьтесь.
Легко сказать – не тревожьтесь! Заняться бы делом каким – всё легче было б ждать… Словно услышав мои мысли, Фелиция касается моей левой руки:
– Разожмите-ка кулак, донна.
Ну да, я же левша наполовину, вот и сжимаю до сих пор жемчуг в левой руке. Только вот с ладони вместо чёток осыпается на траву под ногами перламутровая крошка: всё, что осталось от бусин.
– Обычное дело. – Компаньонка пожимает плечами. – Отдали всё, что в них заложено, отработали своё; нарушенные молекулярные связи не смогли восстановиться. Не огорчайтесь, донна, своё дело они сделали. Понадобится – настряпаете сколько нужно. Подумайте пока, что будете делать с оставшимися воспоминаниями, а я подберу для них хранилище. Нехорошо оставлять подобные вещи на виду.
Она выходит из гостиной.
Отряхиваю ладони, поглядывая искоса на алеющие коралловые бусы. Нет уж. Даже из любопытства лишний раз к ним не притронусь.
– А ведь всё это…– начинает Элли. Задумывается. – Словно продолжение нашего вчерашнего разговора про «плохих мальчиков». Помнишь? Нет, не исправится он ни за что. Такого если только в клетку посадить; сильную женщину он рядом с собой не потерпит, а над слабой так и будет измываться. Что будем делать, Ива?
Пожимаю плечами.