Первым делом самолеты! Истребитель из будущего
Шрифт:
— А как продвигаются дела у Яковлева? И как его Як-1 по сравнению с По-5? — продолжал интересоваться Рычагов.
— Основной цикл испытаний закончен, хотя доработки еще требуются. Но это уже будет делаться прямо в серийном производстве, которое, собственно, уже почти два месяца как началось. Ну а По-5 он немного уступает во всем, кроме простоты управления и максимальной скорости. Особенно мощности вооружения недостаточно. Но тут пока ничего не сделаешь. Да и конкурировать с поликарповской машиной он будет только в первые месяцы войны, из-за недостатка самолетов нового поколения, а так — у них разные ниши. Кстати, а как продвигается формирование авиаполков для новых машин? — поинтересовался, в свою очередь, Воронов.
— Пока продвигается по плану. Но столько опытных пилотов я не могу забрать из существующих полков. Так в них останутся только вчерашние курсанты! Куда это годится! Мы действительно получим до начала июня 1200 По-5 и 300 Яков, как запланировано?
— Думаю, да. Может быть, немного меньше, зависит от решения производственных проблем. Только учти, что большая часть их будет выпущена в апреле-мае, когда заводы выйдут на проектную мощность. И если ты не позаботишься о их немедленной приемке и перегонке в части, то там они к началу войны и останутся. Так оно и было, — генерал прекрасно понял, что Андрей имеет в виду под словом «было».
— Позабочусь! Но это значит — сорок новых полков! Придется сильно разбавлять личный состав неопытными летчиками, ничего не попишешь! — Рычагов покачал головой.
— Ну придется, так придется. Время для их натаскивания еще есть. Только интенсивнее готовить надо. Ты строевую в учебных полках отменил?
— Отменил.
— Политзанятия сократил?
Генерал возмущенно посмотрел на Воронова:
— Ты все-таки хочешь, чтобы меня расстреляли? И так кое-кто в последнее время сильно интересуется аварийностью в ВВС. Я такого распоряжения дать не могу! Тем более, что количество занятий регламентируется Политическим Управлением наркомата обороны.
— Ну так обратись лично к Сталину.
Рычагов замялся:
— Слушай, Андрей, а давай лучше ты! Ты же у него чаще бываешь.
— Вообще-то товарищ Сталин не любит, когда я лезу в политические вопросы. Ну да ладно! Тем более, что это не только ВВС касается.
В процессе разговора они начали прогуливаться по ангару, разминая ноги. Начальник ГУ ВВС остановился возле блестящего свежей краской пикирующего бомбардировщика Ту-2, только неделю как поступившего на испытания:
— Красавец! — машина действительно выглядела весьма внушительно. — Как проходят испытания?
— Летает. К самолету пока замечаний не много, а вот двигатели… Вчера было совещание с участием Микулина и Туполева, ругались долго, но согласовали план доработок. Подсказал им кое-что, а Микулину так даже пришлось мягко намекнуть, что если АМ-37 не будет вовремя доведен, то он составит компанию Туполеву. Проняло. В общем, к лету сотню-полторы самолетов получишь.
— Мало! Машина — зверь, побольше бы…
— У тебя на Ар-2 хоть один полк уже освоил бомбометание с пикирования? То-то же. А Ту-2 посложнее будет. Кого на него посадишь?
— Осваивают пикирование, учатся. К маю все полки на Ар-2 будут у меня пикировать как миленькие! — генерал угрожающе сжал кулак.
Они обошли вокруг бомбардировщика и приблизились к следующему самолету.
— Да, а вот этого красавцем не назовешь! Творение твоего протеже Томашевича? — скривился Рычагов при виде неуклюжего бронированного биплана.
— Он самый, Том-2. Тут их уже на целую эскадрилью наберется.
— Ну и как летает?
— Чуть лучше, чем топор плавает, — пошутил Андрей. — В общем, как и ожидалось, сюрпризов нет. Простая, надежная машина. Пилотирование немногим сложнее, чем на У-2, можно сразу сажать окончивших аэроклуб. В конструкцию заложен огромный запас прочности, баки протектированые, с наддувом выхлопными газами, большинство элементов конструкции — модульные, при повреждении заменяются механиками за считанные минуты. Все тяги проходят внутри стальных труб. Сбить его будет нелегко, несмотря на малую скорость и низкую маневренность. После сброса бомбовой нагрузки может продолжать горизонтальный полет на одном моторе.
— А какая у него полезная нагрузка, кстати?
— Триста пятьдесят килограмм.
— И все? Не густо, — недовольно покачал головой Рычагов.
— Чудес не бывает. Или защита, или нагрузка. Зато, кроме встроенного пулемета, остальное вооружение — модульное, на универсальном держателе под кабиной. Бомбы, РСы, зажигательные капсулы, пушки, вон на том даже американскую тридцатисемимиллиметровку от «Аэрокобры» поставили. Короче — подвешиваешь все, что угодно, в зависимости от конкретной задачи. А поменять на другой тип нагрузки — опять же считанные минуты.
Генерал постучал костяшками пальцев по бронекорпусу:
— Какая тут толщина брони?
— Тут хитрое бронирование, композитное, типа «сэндвич». Две стальные бронепластины, а между ними — прослойка из стеклоткани. По весу — как стальная пластина толщиной полтора сантиметра, а пробиваемость — как у почти вдвое более толстой. Двадцатимиллиметровый осколочный снаряд держит, уже проверили. Такой защитой прикрыты низ и бока кабины и нижняя часть двигателей. Сверху бронирование пожиже.
— Что такое стеклоткань? — удивился Рычагов. — Это тоже твои фокусы?
— Частично. У вас в лабораториях уже делали образцы. Я только добился организации массового производства, оборудование в Штатах закупил.
— Ох, — вздохнул генерал. — Ты все же уверен, что стоит отрывать ресурсы авиапромышленности на это «чудо»?
— Так весь фокус как раз в том, что конструкция изначально разрабатывалась так, чтобы можно было организовать производство на заводах другого профиля! От авиапрома машина получает только двигатели.