Первым делом самолеты! Истребитель из будущего
Шрифт:
— Все предусмотрел, гад! Чувствую, придется брать твой штурмовик, никуда не денешься! — улыбнулся Рычагов.
Глава 20
Май тысяча девятьсот сорок первого года выдался жарким. Был он таким не только на улице, но и в многочисленных кабинетах наркоматов, партийных организаций и армейских штабов различного уровня, работа в которых практически не прекращалась в любое время суток. Вся страна, как гигантский механизм, лихорадочно готовилась только к одному — к отражению вражеской агрессии. Напряженное ожидание войны было буквально разлито в горячем майском воздухе. Но среди огромной массы ответственных работников и армейских командиров, понимающих ее неизбежность, но в глубине души все же надеющихся, что, может быть, обойдется, было только трое, знающих абсолютно точно: нет, не обойдется. Эти три человека и сидели сейчас в прохладном, несмотря на жару, кремлевском кабинете. Один из них, самый старший, с густыми, желтоватыми от табака усами обратился к другому, выглядевшему младше всех:
— Так как вы оцениваете ситуацию, сложившуюся
— Никаких явных отличий от известного мне варианта истории я не наблюдаю, товарищ Сталин. Все последние события — вторжение в Югославию, война в Греции, десант на Крит — соответствуют имевшим место в моем мире. Естественно, в рамках известных мне подробностей.
Все это Андрей говорил, в основном, для третьего участника беседы — начальника Главного Управления ВВС РККА генерал-лейтенанта Рычагова, чтобы познакомить его с текущим положением дел. Сталину и так оно было знакомо — последние месяцы они еженедельно обсуждали данный вопрос, разбирая в подробностях произошедшие внешнеполитические события и пытаясь найти в них отклонения от известных Воронову. Усилия Андрея, тщательно вспомнившего все основные повороты предвоенных отношений, не прошли даром — отклонений не было. И это обнадеживало — можно было ожидать, что и вторжение начнется точно в срок.
Кроме дипломатических усилий, сокрытие ускоренной подготовки СССР к войне требовало, разумеется, еще и мощнейшей дезинформационной кампании, пожалуй превосходившей даже по размаху аналогичную, проводившуюся сейчас по ту сторону западной границы. Требовалось скрыть, или хотя бы обосновать другими причинами перемещение масс людей и техники, призыв резервистов и многие другие действия, сопутствующие развертыванию армии до норм военного времени. Из недавно присоединенных территорий было переселено до трети населения. Осуществлялось это различными методами и маскировалось множеством предлогов. Например, было широко объявлено об ускорении строительства Байкало-Амурской магистрали и других крупных проектов, для чего в «добровольно-принудительном» порядке туда направлялись строители из числа жителей Прибалтики и Западной Украины. Причем целыми семьями. На самом деле они, разумеется, расселялись по деревням средней полосы, чтобы заменить призываемых оттуда в армию резервистов.
Под тем же предлогом строительства БАМа, уже после заключения в марте Советско-Японского Пакта о ненападении, туда, якобы для поддержания порядка и помощи на стройке, был переведен десяток развернутых до полного штата дивизий с Дальнего Востока и Монголии. В действительности они, конечно, проследовали мимо Байкала без остановки, выгрузившись только в районе старой западной границы. После этого передвижения, а также после скрытной переброски частей из внутренних округов и призыва части резерва, диспозиция соединений РККА в западных округах к началу мая выглядела следующим образом: двести десять стрелковых и «спешенных» кавалерийских дивизий, «облегченных» на две трети положенного по штату автопарка и на все плавающие танки, но зато усиленные артиллерией, заняли двухтысячекилометровую оборонительную линию вдоль старой границы. Часть из них разместилась в приведенных в порядок и достроенных УРах, другие — в выкопанных на всем протяжении участков, не прикрытых стационарной фортификацией, эшелонированных полевых укреплений. Этим гигантским строительством — а кроме тысяч километров траншей нужно еще было проложить или расширить сотни рокадных и вспомогательных дорог — еще с осени занималось отдельное управление НКВД, привлекая для его осуществления как местных жителей, так и стройотряды со всей страны, заключенных и сами прибывающие войска. Холодная зима сильно замедлила темп работ, но весной ударным трудом более миллиона одновременно занятых на строительстве человек удалось почти догнать график — к середине мая было готово уже девяносто процентов намеченного.
Неизбежные прорывы оборонительной линии должны были парировать расположенные за ней механизированные корпуса нового образца. Каждый из них состоял из одной танковой и одной моторизованной дивизии, а также вспомогательных подразделений. В танковой дивизии имелось три бригады по семьдесят танков каждая и одна — противотанковых самоходных орудий, в качестве которых выступали как старые легкие танки Т-26, оснащенные при переделке в дивизионных рембатах неподвижной бронированной рубкой с 45 миллиметровой пушкой вместо башни, так и выпущенные недавно на базе шасси нового легкого танка. А некоторые бригады уже получили более серьезные самоходки — САУ-85 с новейшей 85-миллиметровой танковой пушкой, производимые в Ленинграде на базе ходовой части снятых с производства танков КВ. Совокупная толщина разнесенной лобовой брони ее рубки достигала 130 миллиметров, что делало самоходку практически неуязвимой для поражения с передней проекции.
Из трех чисто танковых бригад две имели на вооружении легкие танки БТ, а одна — новые Т-34 или Т-34М — несколько усовершенствованную версию «тридцатьчетверки», производившуюся вместо старой с марта. Моторизованная дивизия, численностью 9000 бойцов, была полностью обеспечена автомобилями, изъятыми из стрелковых дивизий и мобилизованными из народного хозяйства, что давало ей возможность не отставать от своих танков. В ее составе, кроме стрелковых батальонов, имелись еще два разведбата — на мотоциклах и на плавающих танках Т-38 и Т-40, а также — батальон автоматчиков. Кроме этих двух дивизий, в мехкорпус входили отдельные артиллерийский и минометные полки, дивизион секретных еще реактивных минометов, не получивших пока народного прозвища «катюша», батальон усиления на бронеавтомобилях БА-10, зенитно-артиллерийский полк с 85 миллиметровыми зенитками
Состав новых мехкорпусов, в целом, соответствовал, а кое в чем и превосходил аналогичную по назначению танковую дивизию Вермахта и позволял надеяться на успешное противоборство с ней. Двадцать четыре таких соединения, десять из которых, расположенные на второстепенных направлениях, не имели в своем составе «тридцатьчетверок», были сформированы и полностью укомплектованы по штату людьми и техникой к началу мая. Они уже заняли позиции в тылах оборонительной линии или завершали выдвижение туда. До конца июня должны были быть готовы еще десять подобных корпусов, оснащенных уже преимущественно Т-34М, поступавшими прямо с заводов. Они предназначались для Резерва Главного Командования.
Но в состав мехкорпусов вошли далеко не все имеющиеся в РККА танки. Несмотря на переделку части легких машин в зенитные и артиллерийские самоходки, а также наличия значительного количества неисправной техники, все еще оставалось достаточно «свободных» танков. Большая часть из них была сведена в отдельные роты усиления и распределена между оборонявшими «Линию Сталина» стрелковыми дивизиями. Каждая рота, численностью 9-10 машин, состояла из двух взводов легких танков Т-26, часть из которых получила новый 120 миллиметровый миномет, заменивший штатное вооружение башни, и взвода средних или тяжелых танков. В качестве последних использовались 480 наличных танков Т-28, 50 Т-35 и 60 КВ-1, произведенных еще до прекращения их выпуска в прошлом году. На эти танки было установлено дополнительное бронирование, ухудшившее, разумеется, их скоростные характеристики, но сильно повысившее боевую живучесть. А скорость для предназначенного им использования не имела решающего значения — они, по сути, являлись передвижными огневыми точками, перемещавшимися между заранее подготовленными площадками на обратном склоне небольшого вала, насыпанного в сотне метров за линией траншей. При этом многократно раскритикованные недостатки этих танков превращались в достоинства — мощности вооружения многобашенных монстров могли позавидовать многие ДОТы, а действие из укрытий, постоянная смена позиций и усиленное бронирование башен делало их мало уязвимыми для огня противника.
Вообще, мощь и плотность обороны старой границы вселяли уверенность в возможность остановки немецкого наступления на «Линии Сталина». Конечно, непрорываемой обороны не бывает, и именно на этот случай за ней стояли мехкорпуса, но можно было ожидать, что такие прорывы будут исключением, а не правилом. Артиллерийское прикрытие оборонительной линии впечатляло. Туда была стянута основная масса неслабой советской артиллерии, включая часть морских орудий и значительное количество спешно производимых реактивных минометов. Это простое и относительно дешевое оружие обещало быть особенно эффективным для неожиданных ударов по группирующемуся для атаки противнику и для контрбатарейной борьбы. Примитивные по сравнению с полноценной пушкой направляющие РСов устанавливались на любое подходящее шасси: от подержанных американских полугрузовичков, закупленных в большом количестве советским торгпредством у частных владельцев в Штатах и до переделанных легких танков. Они же ставились на бронекатера и речные мониторы, курсировавшие по пограничным рекам. А кроме того, выпускались направляющие, вообще не требовавшие никакого шасси: простая и легкая разборная конструкция ставилась за считанные минуты в любом месте и переносилась несколькими бойцами или лошадью, что позволяло любому командиру стрелкового батальона, стоящего в обороне, иметь в «кармане» собственный артиллерийский дивизион, хоть и уступающий по точности «настоящему».
Не были забыты даже почти полторы тысячи 37 миллиметровых пушек, снятых с модернизируемых танков. Заботливо установленные на самодельных турелях в траншеях, они готовились внести свой, пусть и не очень эффективный вклад в борьбу с техникой противника, наряду со спешно выпускавшимися 45 миллиметровыми орудиями, противотанковыми ружьями и первыми, не очень еще удачными и многочисленными противотанковыми гранатометами.
Сосредоточив основные силы на «Линии Сталина», РККА не собиралась, однако, бездеятельно ожидать противника там. Первый бой предполагалось дать сразу после пересечения врагом границы. Для этого, а также для создания видимости присутствия значительных сил Красной Армии на недавно присоединенных территориях, там был размещен ряд частей. В их число входили девять из десяти имевшихся воздушно-десантных корпусов. Десантники были выбраны для этого как наиболее подготовленные части Красной Армии, к тому же имевшие базовую диверсионную подготовку. Их отнюдь не предполагалось принести в жертву. В начале они встретят противника на подготовленных рубежах обороны, но задача стоять насмерть им не ставилась. Задержав на некоторое время врага и нанеся ему потери, части должны будут, не дожидаясь разгрома, организованно отойти на следующий рубеж, а через некоторое время вообще «исчезнуть», разделившись на малые группы и уйдя в леса. Пользуясь заранее подготовленной «партизанской» инфраструктурой, они перейдут к длительной диверсионной деятельности на коммуникациях противника, вместе с пограничными отрядами НКВД. Для сохранения управляемости в воздушно-десантные корпуса были переданы почти все переносные радиостанции, закупленные в США. Они же должны были служить для наведения советской авиации на транспортные колонны немцев глубоко в тылу и передачи разведданных о перемещении вражеских войск.