Первым делом
Шрифт:
— Понимаешь, Веня, — сказал он мне как-то в перекур, — будущее, оно за чисто винтокрылыми машинами, а автожиры это так… переходный этап… но необходимый переходный этап, его не перепрыгнуть.
— Я слышал, — скромно заметил я в ответ, — что в Америке и в Германии геликоптерам уделяют очень серьёзное внимание.
— Да, конечно, мы же не в безвоздушном пространстве живём, идеи носятся в воздухе, кто их первым воплотит в металле, тот и на коне будет, — отвечал мне Миль, — а что ты конкретно слышал про Америку с Германией?
— В Германии
— И откуда ж у тебя, интересно знать, такие сведения? — подзавис с удивлённым взглядом Миль. — На зоне что ли вместе с каким конструктором сидел?
— Ага, — ухватился я за брошенную подсказку, — фамилию свою он мне, сами понимаете, не называл, но о воздухоплавании готов был говорить часами… вот как вы примерно, — польстил я конструктору.
— Поликарпов? — начал думать Миль, — Григорович, Бартини, Мясищев, Петляков, Чаромский? Как он выглядел-то?
— Давайте не будем об этом, Михаил Леонтьевич, — твёрдо прервал его я, — мне вспоминать своё лагерное прошлое очень не хочется.
— Хорошо, об этом не будем, — согласился он, — давай тогда о том, что он тебе ещё говорил, этот неизвестный конструктор.
— Об этом пожалуйста… кстати нам на обед пора, — услышал я удары об рельс, — пойдёмте поедим, заодно и побеседуем.
— Пойдём поедим, — повернулся Миль к выходу. — Заодно и поговорим.
Столовка здесь размещалась в отдельно стоящем дощатом сарае, кормили не сказать, чтобы вкусно, но калорий для жизнедеятельности хватало. За отдельным столом в дальнем углу здесь сидел высший управленческий персонал, как сказали бы через пятьдесят лет, а конкретно там сейчас один Камов имелся в наличии. Он весело помахал нам обоим, приглашая к себе в соседи — мне вообще-то по распорядку полагалось сидеть в другом углу, но тут на такие мелочи смотрели сквозь пальцы. Взяли на поднос пустые щи и картошку с рыбой и присоединились к Камову.
— Вот, Николай Ильич, — сказал Миль, плюхаясь на свободную табуретку, — послушай, что молодёжь у нас говорит.
— И что говорит у нас молодёжь? — справился Камов, допивая свой компот.
— Молодёжь говорит, — вступил я в разговор без лишних предисловий, — что немцы с американцами нам скоро составят серьёзную конкуренцию в вертолётостроении.
— На Сикорского намекаешь?
— Угу, именно на него. А ещё на Флетнера, у него прорывной экземпляр уже на выходе имеется.
— Слышал что-то такое… — отвечал Камов, — у него ещё, если я не ошибаюсь, соосная схема, два двухлопастных винта в разные стороны вращаются.
— Точно, — подтвердил я, — а вот у Сикорского применяется
— И откуда ж ты это знаешь? — хитро прищурился Камов.
— Сидел он с одним авиаконструктором, — сказал за меня Миль, — на зоне на своей. От него и слышал.
— Так… — задумался Камов, — Григорович, Надашкевич, Косткин, Корвин-Кербер?
— Не представился он, — отвечал я, — а так-то его Володей все называли.
— Ну ладно, это действительно неважно… а что ещё тебе говорил этот Володя?
— Про автомат перекоса винтов много рассказывал, — немного подумав, я решил слить такую информацию, — а ещё то, что автожиры это очень нишевое и неперспективное направление, уже не самолёт, но ещё и не вертолёт, что-то вроде земноводных-гермафродитов… не мальчик и не девочка, а что-то среднее. Ведь главное преимущество вертолётов какое?
— Ну расскажи, а мы послушаем, — развеселился Камов, — смотри, Леонтьич, сейчас яйца будут учить курицу, как правильно нестись.
А я пропустил мимо ушей его шпильку и продолжил:
— Маневренность, вот что — в отличие от самолётов он может резко менять направление и скорость, опускаться до минимальных высот и зависать там, если нужно. Плюс отсутствие нужды во взлётно-посадочной полосе, он с пятачка десять на десять метров прекрасно взлетит и туда же сядет в случае чего. А автожиры что?
— Что автожиры? — эхом отозвался Миль.
— От самолётов ушли, да и зависли в непонятках — зависать не могут, ВПП нужна, хотя и поменьше, конечно, маневрировать и скрываться в складках местности тоже не осилят. Нет, в качестве экспериментального образца, отработки навыков пилотов и устрашения потенциального противника необычным видом они сгодятся, но не более…
— Вот тебе и яйца, — задумчиво заметил Миль, — вылупятся они скоро, если уже не…
— Мне твоя позиция ясна, — несколько раздражённо продолжил Камов, — ладно, разговор закончен, работать надо.
— Подождите ещё минутку, Николай Ильич, — притормозил его я, — можно пару замечаний по конструкции А7?
Камов плюхнулся обратно на табуретку со словами «Валяй, выкладывай», а я начал выкладывать то, что придумалось за последние дни.
— Как избежать силового кувырка? Этим же вы занимались в последние недели, да?
— Ну допустим, — с небольшим усилием согласился Камов, — ты это мог услышать в цеху. И как его избежать?
— Поднять линию тяги толкающего винта или понизить центр тяжести всего устройства, очевидно, — сказал я, — чтобы они на одной линии были. Тогда кувырок при разгрузке несущего ротора будет исключён. С этой целью можно увеличить площадь горизонтальных стабилизаторов, примерно на 10–15 процентов, тогда и управляемость улучшится, и центр тяжести на место встанет.
— Очень интересно, — задумался Камов, — этот вариант мы пока не пробовали. Но у тебя же ещё одно замечание какое-то было?