Первым делом

Тамбовский Сергей

С работой пока не навязываются, в этом самое большое отличие от нашей системы — с одной стороны это и хорошо, больше сил остаётся, но с другой не очень — день деньской сидеть и ничего не делать это хреново сказывается на состоянии нервно системы.

Как мы сюда попали? Тот капитан из Мачулищ удивился, конечно, что мы уже имеем опыт боевых действий, но спрашивать про это ничего больше не стал, задал с десяток стандартных вопросов и кликнул конвоиров. Они нас и сопроводили прямиком в Солнечный концлагерь, по дороге отобрали сапоги, фуражки и гимнастёрки, взамен какое-то рваньё выдали.

Надо было бы рвать когти, пока мы следовали в лагерь, но не вышло, увы и ах.

А в лагере мы наконец узнали обо всём, что же происходит в нашей стране и остальном мире и почему поляки, мать их за ногу, нарушили договор о ненападении. Всё подробно нам поведал штабной майор из штаба аж самого Западного военного округа — контузило его при отступлении, вот он и выпал из машины на обочину. Очнулся, кругом поляки. Так вот что он нам рассказал вечером после отбоя…

Поляки, как я правильно догадался, взяли и договорились за один день с Гитлером насчёт Данцига и экстерриториального перехода в него. А взамен, это напрямую нигде не афишировалось, но было понятно и без афиширования, товарищ Гитлер пообещал им не вмешиваться в разборки с Советским Союзом, а также не имел ничего против переустройства границ Польши в рамках 1772 года… если кто-то не помнит, то тогда в состав Речи Посполитой входили Литва с Белоруссией полностью плюс верхняя половина Украины. Мало того, немцы не совсем прямо, но намекнули, что могут помочь полякам в борьбе с клятыми большевиками живой силой и техникой, включая новейшие истребители Ме-109Е. Себе же они выторговали свободу действий в остальной Прибалтике, исключая Литву, но включая Мемель-Клайпеду, а также южную часть Украины, буде военные действия дойдут до этой черты.

А что же Англия с Францией, хором спросили мы с Толиком, на что майор ответил буквально так… переговоры с ними закончились полным провалом, после чего и те, и эти заявили о своём полном нейтралитете и невмешательстве. Поставки оружия в Польшу пока вроде не замечены.

Ну и дальнейшее вы сами наверно знаете, продолжил майор, 1 сентября ровно в четыре часа утра началось вторжение польских войск на территорию Советских Белоруссии и Украины.

— И как далеко они продвинулись? — задал я наболевший вопрос.

— Сейчас линия фронта проходит примерно по линии Витебск-Могилев-Мозырь-Житомир-Винница.

— Ничего себе, — охнул Толик, — это ж вся Белоруссия и почти рядом с Киевом получается…

— Да, всё верно, — ответил майор, поправив круглые очки. — Почти рядом.

— И как же так вышло, — вступил в диалог я, — что непобедимая и легендарная Красная армия отдала врагу такой кусок своей земли? Это ж за неделю всего…

— Трудно сказать, — подумав, продолжил майор, — внезапность нападения большую роль сыграло… плюс война на Дальнем Востоке, большие силы туда отвлечены были — вам же это лучше, чем мне должно быть известно, вы же прямиком оттуда.

— Да не такие уж и большие силы на Халхин-голе были задействованы, — возразил Толик, — тысяч пятьдесят бойцов с нашей стороны, по полтыщи танков и самолётов. В Красной армии раз в десять всего этого больше.

— Резервы еще наверняка какие-то создавались в Сибири и под Хабаровском, — добавил

майор, — а так-то вы правы конечно, облажались мы с обороной, как есть облажались. Очень много народу просто руки вверх подняло, как только поляков увидело — с этим тоже надо что-то делать.

— Не о том мы говорим, товарищи, — сделал я очередную попытку сменить тему.

— И о чём же нам надо говорить по вашему мнению, молодой человек? — интеллигентно справился майор.

— Как ноги отсюда сделать, и как можно быстрее — это ж не охранники здесь, а звери какие-то, вполне может случиться такое, что завтра-послезавтра и нас выведут перед строем и шлёпнут без суда и следствия.

— Ты же уже сбегал один раз из лагеря, — подколол меня Толик, — вот и поделись опытом, может повторим.

— Не, — помотал головой я, — тогда я убежал по очень эксклюзивному сценарию…

— По какому? — не понял майор.

— По исключительному, такое не повторить…

— Но ты расскажи всё-таки.

Вздохнул и вывалил им сагу про бензопилу и мини-вертолёт.

— Мда, — прикусил язык Толик, — бензопилу здесь не найти, это точно. Да и доступа в мастерскую у нас нету…

— Да и троих человек она точно не поднимет, даже если б и нашлась, — добавил я. — Так что надо изобретать что-то новое. Предлагаю устроить мозговой штурм…

— Это как? — озадачился Толик.

— Высказывайте любые мысли на этот счёт, даже самые бредовые, глядишь — промелькнёт что-то интересное, — пояснил я. — Давайте я начну, а вы подхватите.

— Начинай, — сразу согласился майор, и я приступил к высказываниям.

— Лагерь этот появился недавно, опыта охранной работы ни у кого из персонала по сути дела нет, это значит что?

— Что? — переспросил майор.

— А то, что чем раньше мы начнём рвать когти отсюда, тем нам будет легче, а это в свою очередь значит, что у нас в запасе есть пара-тройка дней, потом будет сложнее.

— Согласен, — откликнулся Толя, — но ты на этом не останавливайся, развивай тему.

— Развиваю, — продолжил я, — вариант со всеобщим восстанием и захватом власти пока рассматривать не будем, ладно?

— А это почему?

— Нужна длительная подготовка, согласование с народом и очень велика вероятность провала — тогда нас всех просто постреляют.

— Правильно, если честно, — согласился Толик.

— Тогда рассматриваем варианты точечного побега — сбежать отсюда через забор, по-моему, нереально, они его слишком хорошо обмотали колючкой, а ножницы для резки проволоки мы тут вряд ли найдём.

— Логично, — согласился майор, — остаются ворота?

— Правильно, ворота, но не только — можно ещё под землёй прокопаться.

— Под землёй это утопия, — сразу возразил Толя, — нечем копать, это раз, некуда землю девать, это два, да и строений рядом с забором здесь нет… ну вот тот барак, третий номер который, метрах в десяти, но мы же не в нём живём, да и если б жили, доступ в подвал нужен и опять же лопат нет и куда землю девать, неясно…

— Значит подкоп мы тоже в сторону откладываем, — с грустью констатировал я, — забор отметаем, остаются одни ворота, а это подразумевает либо силовой прорыв, либо какую-то военную хитрость.