Первый англичанин в Японии. История Уильяма Адамса

Предлагаемая читателю книга повествует о человеке необычной судьбы. Англичанин Уильям Адамс в 1598–1600 годах на голландском корабле совершил через Атлантический и Тихий океаны тяжелое, полное опасностей плавание в Японию, где остался до конца своих дней. В книге Роджерса читатель знакомится с разными сторонами незаурядной личности Адамса — отважного моряка, способного кораблестроителя, предприимчивого торговца, тонкого дипломата, ловкого и изворотливого придворного. Автор отнюдь не идеализирует своего героя — перед нами типичный представитель нарождавшейся в недрах английского феодального общества буржуазии, воплотивший в себе ее противоречивые черты: честолюбивый и жадный до денег, грубый и дерзкий, хитрый и эгоистичный и в то же время исключительно энергичный, деятельный, дальновидный, а главное — чрезвычайно целеустремленный и настойчивый.

Он словно был олицетворением своего времени — эпохи великих географических открытий, дальних плаваний в поисках новых торговых путей, первых колониальных захватов, ставших важнейшим источником первоначального накопления капиталов.

Роджерс ставит Адамса в один ряд с выдающимися английскими мореплавателями и флотоводцами XVI века — Ф. Дрейком, Ральфом, Дж. Хокинсом, которые не брезговали и обычным пиратством. Вряд ли, однако, такое сопоставление оправдано. Заслуги Адамса как мореплавателя достаточно скромны. Он не открыл новых земель и не совершил, подобно Френсису Дрейку, кругосветного плавания. В отличие от Дрейка и Хокинса ему не довелось сражаться с испанской «Непобедимой армадой», разгром которой возвестил о рождении новой «владычицы морей» — Британии. В то же время не заслужил он и сомнительной репутации одного из первых работорговцев эпохи первоначального накопления, которую история закрепила за Джоном Хокинсом.

Известность Адамсу принесло другое: войдя в доверие к могущественному правителю Японии Токугава Иэясу и будучи в течение многих лет его ближайшим советником, он не только оказывал известное влияние на внешнюю политику японского правительства, но, по существу, стал источником, из которого японцы черпали столь необходимые им научно-практические знания в таких областях, как география, математика, искусство навигации, кораблестроение и др. В этом смысле он сделал больше, чем любой, даже самый выдающийся его предшественник из числа португальцев и испанцев, которые пришли в Японию задолго до Адамса. И как бы Роджерс подчас ни преувеличивал роль своего соотечественника, отражая тем самым присущую многим западным авторам склонность переоценивать значение появления европейцев в Японии, нельзя отрицать, что Адамс оставил заметный след в японской истории начала XVII века.

Неудивительно поэтому, что имя Адамса достаточно широко известно и пользуется популярностью в современной Японии, в чем довелось убедиться и автору этих строк. Помнится, во время одной из прогулок в живописной местности на полуострове Миура близ Токио проселочная дорога вывела меня на невысокий холм, на склонах которого росли японские вишни — сакуры. Стоял чудесный апрельский день. Под деревьями расположилось множество местных жителей и туристов, пришедших сюда на традиционное ханами — «любование цветущей сакурой». От них я и узнал, что холм называется Андзинцука — «Холм штурмана» — в честь Адамса, которого японцы знают под Именем Миура Андзин — «Штурман из Миура», где находилось имение Адамса, пожалованное ему Иэясу. Мне показали скромные надгробные камни на могилах Адамса и его жены, рассказав при этом, что ежегодно 14 апреля здесь проводится праздник в память первого англичанина, ступившего на берега Японии.

Несколько позже мне пришлось побывать в курортном городке Ито на полуострове Идзу. Как одну из достопримечательностей города туристам показывают там воздвигнутый на берегу залива Сагами памятник Адамсу, который в 1605–1610 годах жил в Ито, где руководил сооружением первых в Японии килевых судов. Следы пребывания Адамса есть и в Токио: один из кварталов города, где некогда стоял его дом, носит название Андзин те — «Квартал штурмана».

Об Адамсе написано немало. Несколько лет спустя после окончания второй мировой войны в Японии было издано подробное описание его жизни и деятельности, принадлежащее перу Окада Акио. Английские исследователи в ряде своих работ воздают должное Адамсу, как человеку, внесшему большой вклад в установление первых контактов между Великобританией и Японией. Имя Адамса фигурирует не только в специальных исследованиях, посвященных японо-европейским связям в XVI–XVII веках, но и во многих общих работах по истории Японии.

Вот уже в течение более ста лет Адамс привлекает внимание также литераторов. На английском языке в разное время, начиная с 1861 года, вышло по меньшей мере три романа о нем. Адамс — прототип главного героя нашумевшего в конце 70-х годов псевдоисторического романа американского писателя Джемса Клейвела «сёгун». Поставленный по его мотивам одноименный многосерийный телефильм пользовался большой популярностью у японских телезрителей.

Думается, интерес художественной литературы к личности Адамса далеко не случаен. Ведь он был

первым европейцем» натурализовавшимся в Японии, навсегда поселившимся в этой стране. Он столкнулся с абсолютно чуждыми ему культурой, нормами и правилами поведения, представлениями о духовных ценностях. В эпоху Адамса Европа и Япония были настолько не похожи в этом плане, что английский моряк оказался в полном смысле слова в совершенно ином мире. И тем не менее, судя по тому, что мы знаем о нем, он нашел в себе способности вжиться в новую среду, стать «своим» в японском обществе. Об этом говорит и высокое положение, которого он достиг при дворе Иэясу, и его умение вести дела с представителями разных японских кругов, и его поведение, порой шокировавшее англичан, встретившихся с Адамсом много лет спустя после того, как тот попал в Японию (капитан английской флотилии Джон Сэрис возмущался тем, что «Адамс разговаривал и вел себя как «настоящий японец»!. Читая книгу Роджерса, невольно ловишь себя на мысли: не опроверг ли Адамс собственным опытом слова, произнесенные много позже его соотечественником: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, не встретиться им никогда…». Временами кажется, что в лице Адамса Восток и Запад, две незнакомые друг другу цивилизации, встретились и сосуществовали.

В наше время, когда проблема взаимодействия различных культур становится особенно актуальной, уже одно это обстоятельство служит достаточным основанием, чтобы привлечь к Адамсу интерес не только историков, но и куда более широкого круга. Однако здесь следует оговориться. Книга Роджерса не дает представления о духовном мире Адамса, не позволяет судить, насколько глубоким было проникновение в жизнь принявшего его общества. В данном случае чаще всего приходится довольствоваться догадками и предположениями. Вместе с тем очевидно, что были объективные обстоятельства, которые помогли Адамсу найти общий язык с жителями страны, ставшей его второй родиной, и достигнуть высокого положения в японском обществе. Чтобы разобраться в этих обстоятельствах, следует обратиться к событиям японской истории, как предшествовавшим прибытию Адамса в Японию, так и тем, очевидцем, а в ряде случаев и участником которых он был.

«Судьба привела его в эту страну в один из решающих моментов ее истории», — пишет Роджерс. С биографом Адамса нельзя не согласиться. Япония вступила в завершающую стадию борьбы против феодальной раздробленности, за создание единого, централизованного государства, которую последовательно возглавляли выдающиеся политические деятели и военачальники Ода Нобунага (1534–1582), Тоетоми Хидэеси (1536–1598), Токугава Иэясу (1542–1616). 21 октября 1600 г. — всего через полгода после того, как Адамс ступил на японскую землю, — Токугава Иэясу, ставший к тому времени богатейшим феодальным владетелем Японии, наголову разбил войска своих политических противников в битве при Сэкигахара. Эта победа сделала его единодержавным правителем страны. Закончилась эпоха смут и кровавых феодальных междоусобиц, длившаяся свыше ста лет и известная в истории как сэнгоку дзидай — «эпоха воюющих княжеств». Став в 1603 году сёгуном — военно-политическим правителем Японии, Иэясу положил начало токугавскому сёгунату, просуществовавшему свыше двух с половиной веков вплоть до незавершенной буржуазной революции 1867–1868 годов.

Сэнгоку дзидай — это не только бесконечные междоусобицы, поста вившие японское феодальное государство на грань развала. В эту эпоху страну потрясли мощные выступления крестьян, доведенных до крайней степени обнищания и разорения. В ряде случаев речь шла о настоящих крестьянских войнах, принимавших огромные масштабы. Справиться с этими восстаниями каждому в отдельности феодалу становилось все труднее. Таким образом, преодоление феодальной раздробленности, создание единого, централизованного государства диктовалось в первую очередь необходимостью подавления растущего сопротивления крестьянства феодальному гнету, эффективной борьбы с крестьянскими восстаниями, которые угрожали самим основам феодального строя. Не случайно одним из главных мероприятий Хидэёси в области внутренней политики была так называемая катана-гари — «охота за мечами» с целью разоружить в первую очередь крестьян.

Наряду с необходимостью борьбы с крестьянскими восстаниями решение задачи создания единого, централизованного государства отвечало и интересам торгового сословия в городах, диктовалось установлением рыночных связей между отдельными районами страны, ростом внутренней торговли — иными словами, развитием товарных отношений в рамках феодального общества. В XVI веке происходило быстрое развитие городов, становившихся центрами ремесленного производства и торговли. В свою очередь, объединение страны, создание сильной централизованной власти форсировало этот процесс.