Первый дневник сновидений
Шрифт:
Я покачала головой.
— Мы же спим, их вкус всё равно не почувствуешь.
— Всё зависит от силы твоей фантазии, — Генри улыбнулся. — Но я тоже не слишком-то научился ощущать вкус и запах во сне, — признался он затем. И тут же нагнулся вперёд и взял в руку прядь моих волос. — Как жаль.
Я почувствовала, что заливаюсь краской, и вздохнула.
— А что там, снаружи?
— Думаю, ничего хорошего, — пожав плечами, он присел в тени дерева на мягкий мох.
— А почему у меня получилось пройти через эту дверь? Я ведь не знакома с твоей сестрой и тем более у меня
— Видишь, как замечательно, что рядом с тобой оказался я. — На волосы Генри приземлился большой мыльный пузырь, он медленно покачивался и даже не думал лопаться. — Иначе пришлось бы тебе до сих пор торчать снаружи. В панике ты рвалась бы в каждую дверь и дрожала от страха.
— Только не надо шутить. Это действительно было жутко, — я присела рядом с Генри и прижала коленки к подбородку. — Думаешь, это до сих пор ждёт нас у двери? Если да, как нам теперь вернуться домой?
— А кто сказал, что нам обязательно нужно отсюда выходить? Мы вполне можем остаться здесь, пока не проснёмся.
Мыльный пузырь до сих пор красовался на волосах Генри.
— «Есть одна лишь луна и одно золотое солнце, — распевала Эми на своей карусели. — И улыбка означает дружбу с каждым…»
— Она такая милая, — сказала я.
— Ты тоже милая, — Генри глядел мне прямо в глаза. — Иногда я просто теряюсь от этого.
Моё сердце забилось быстрее. И с перебоями.
— Когда я увидел тебя впервые, в аэропорту, с этим сыром, уже тогда ты показалась мне очень милой.
Что ж, отлично, теперь ещё и дыхание перехватило. И когда он наклонился ко мне, дышать стало совершенно невозможно. Мысль, которая как раз крутилась в моей голове, раздробилась на мелкие кусочки. Что-то с аэропортом… Цюрих… Кажется, Санкт-Галлен — это совсем близко от Цюриха? И… какие же у Генри красивые глаза. Если он снова захочет меня поцеловать… Может, стоит сначала… лучше… Я быстро протянула руку вперёд и ткнула указательным пальцем в мыльный пузырь на его волосах.
Глаза Генри округлились от удивления.
— Прости, это была такая смешная картина, будто бы тебе на голову приземлилась перевёрнутая десертная тарелка, — пробормотала я и разочарованно вздохнула, потому что он снова выпрямился. Как будто у него и в мыслях никогда не было меня целовать. Может, он действительно об этом и не думал.
Так о чём я размышляла только что? Кажется, о чём-то важном.
Сзади раздался цокот копыт и тут же мимо нас галопом пронеслись два пони, один белый с коричневыми пятнами, а второй полностью белоснежный. Когда Эми увидела их развевающиеся гривы, она заливисто рассмеялась. Это был такой чистый сердечный смех, какой бывает только у маленьких детей.
Моё дыхание немного успокоилось. Но в голове дико мельтешили обрывки мыслей.
Мне вдруг резко расхотелось продолжать все свои исследования. Все эти тайны, которых становилось больше и больше с каждым днём. Сны, противоречащие всякому здравому смыслу. Генри, в присутствии которого мой мозг превращался в розовую сахарную вату. Анабель со своим странным признанием. Артур, который выглядел как настоящий ангел, но почему-то внушал мне страх. А теперь ещё и это… нечто в коридоре. Я протёрла
— Всё в порядке? — осведомился Генри.
Я глубоко вздохнула. Затем выудила обрывок мысли, один из тех, что кишели у меня в голове, и озвучила его:
— Том Голланд… Правда ли, что Артур его ненавидел?
Генри поднял бровь.
— Как же изящно ты сменила тему, — заметил он. — Не думаю, что прямо ненавидел, так категорично я бы не высказывался на твоём месте. Но он действительно терпеть его не мог, это правда. Честно говоря, Том не вызывал особой симпатии, он был гордым самовлюблённым идиотом. Артур страшно ревновал к нему Анабель, потому что Том был её бывшим парнем. И Том этим пользовался, провоцируя Артура при любой возможности. Однажды они так сильно подрались, что Грейсон, который попытался их разнять, получил кулаком в глаз. Когда речь заходит об Анабель, Артур теряет контроль над собой и чувство меры. Он действительно её обожествляет.
— Хм, — протянула я. — И сейчас? Анабель рассказала мне о том, что она… э-э-э… нарушила правила. Думаешь, он ей простил? Я имею в виду то, что она ему изменила?
Генри нахмурился.
— Лив, Артур — один из моих лучших друзей. И я не собираюсь его обсуждать, тем более в таких интимных подробностях. И где, скажи, пожалуйста, ты виделась с Анабель?
Нет, нет, нет, нет — никаких вопросов на вопрос! Я спросила первой. И меня очень радовал тот факт, что я снова смогла собраться с мыслями.
— Но… не кажется ли тебе странным, что Том Голланд мёртв? — продолжила давить я.
Генри отвернулся.
— Водитель грузовика быль пьян. Это ужасно, но иногда такое случается.
— Я знаю. Но, может, эта автокатастрофа исполнила заветное желание Артура?
Генри замешкался, и я поняла, что эта мысль уже не раз приходила ему в голову. Но затем он медленно покачал головой.
— Артур действительно терпеть не мог Тома, да, это неприятно, но я уверен, что он не мог желать его смерти. Это не в его стиле.
Тут вдруг что-то громко загудело и визгливый женский голос заглушил мелодию карусели.
— Кто из вас, проклятые забияки, разбросал здесь части конструктора?
Я огляделась по сторонам в поисках человека, который это сказал, скорее, проорал. Но никого не было видно.
— Вы что, хотите, чтобы я сломала себе шею? Вашему папаше это понравится! — бушевал голос. Казалось, он раздаётся одновременно со всех сторон. — Тогда он избавился бы от меня навсегда и зажил бы счастливо с этой шлюхой.
Карусель остановилась, Эми больше не выглядела так самозабвенно, а скорее, озабоченно.
— Что это..? — начала я, но, обернувшись к Генри, поняла, что он пропал. Я подпрыгнула.
Куда он запропастился? Исчез бесследно.
— Генри! Генри! — кричала я, а внутри нарастала паника. — Прошу, вернись! Это совсем не смешно.
Но Генри не возвращался.
— Уходи прочь! Давай, оставь меня здесь снова, я буду лежать и умирать! — закричал женский голос, и Эми на карусели вздрогнула. — По мне всё равно никто скучать не будет! Никто!