Первый элемент

Ли Рина

— А в-вообще странные вы вопросы задаете, после спасения. — Меланхолично говорю. Точнее, стараюсь. Слова заплетаются, зубы трясутся.

— А какие нужно? — Удивляется он.

Но я игнорирую вопрос. Мысли в моей голове быстрым потоком затмевают всё, а адекватно за одну мысль удержаться я не могу. Только в голове странные картинки моего спасения. Поэтому следующим, таким же странным, вопросом от меня было:

— А вы мне делали ис-скусственное дыхание изо рта в рот-т?

«Если хочешь, чтобы я тебя поцеловал, так и скажи», — пролетает в моей голове голосом проректора, но где-то там, то есть, в реальности (не в

моей голове), надо мной склоняется ещё и мокрый Мейл, что-то начинает говорить, но я его не слышу, так как была сосредоточена на словах магистра Эшфорда. Точнее, на их наличие в принципе в моей голове. Сами слова я восприняла, как нервный смешок на фоне стресса.

Я открываю глаза, очень внимательно смотрю на проректора. Это точно был он, а не моя больная фантазия, только что потерпевшая реальное крушение?

Он отодвинулся, но на меня не смотрел. Я уже взглядом просто дыру прожигаю, мне нужен ответ! Либо я с ума схожу, либо он. И я очень хочу, чтобы это была не я!

— Лия, ты меня слышишь? — Наконец, дошло до меня возмущение Мейла.

— Нет, уши з-заложило, — бросила угрюмо, переводя взгляд на толпу, собравшуюся посмотреть на то, как я умираю. Не дождётесь! Вздрогнула от холода. Только сейчас почувствовала, насколько продрогла. Возможно, даже с нервов.

— Всё нормально? — Взволнованно спрашивает маг Воды.

Поднимаю уставшие и почему-то горящие глаза на него, натыкаюсь на обеспокоенный взгляд, напряжённое тело и слышу тяжелое дыхание. Видимо, из воды меня вытащил именно Мейл. В ответ на вопрос я только часто киваю головой — большего мне не дает сделать проректор, который серьёзным взглядом отодвигает водника подальше, молча берет меня под коленями и спиной и, поднимая на руки, резко встаёт. Я прикола не поняла резко.

— Куда вы меня? — Спрашиваю сипло, стыдясь за то, что вся мокрая, прижимаюсь к чистому и сухому проректору. А ещё он был горячим, что, если честно, таки порадовало.

— В лечебный пункт. Сиди молча, иначе пешком пойдешь. — Кидает тихо и недовольно.

— Н-не надо пешком! — Хмурюсь поспешно, демонстративно обхватив проректорскую шею руками. И ещё тише добавляю, ни капли не соврав: — Я устала…

На это он уже ничего не отвечает, молча ведёт через толпу. Я приоткрываю глаза. И вижу знойную троицу, забившуюся, словно в угол. Странно, что они никуда не ушли, можно же было убежать легко и просто.

Проректор делает шаг в их сторону и тихо предупреждает:

— Поднимайтесь к моему кабинету. Я вернусь через двадцать минут.

Я не знаю почему, но мне стало страшно. Он не угрожал, не ругался, просто сказал, как факт. Я, ещё до конца не осознавала свои действия, поэтому подняла голову, в открытую разглядывая проректора. У него чёткая, острая скула и в злости сжаты красивые, четко очерченные губы, взгляд так и мечет молнии. Я помню этот взгляд.

Магистр опускает на меня глаза, сжимает зубы.

— Может, даже через пятнадцать.

И нас охватывает чёрный туман вокруг, и становится градусов на пять холоднее. Я не знаю почему, но глаза закрываю, к горячему (по сравнению ко мне и окружающему пространству) проректору сильнее прижимаюсь. Мне это совсем не нравится, очень холодно.

Буквально через секунду становится снова теплее, но солнце в здании нет и быть не может, а потому здесь все ещё холодно.

Меня ставят на ледяной каменный пол прямо босиком. Я шиплю,

но встаю всей стопой. Очень дрожу, по спине бегают мурашки, зуб на зуб не попадает, но молчу. На полянке из-за солнышка было потеплее. Здесь же я чувствую себя, как в морозилке.

Проректор, наконец, замечает моё состояние.

— Я не могу держать тебя на руках вечно. — Бросает угрюмо он.

Я резко киваю, и, дрожа, отвечаю:

— Я в-все-е п-п-поним-маю.

Проректор смотрит на меня, закатывает глаза, снимает с себя плащ, накидывает его на меня, укутывая. Становится в разы теплее, но ногам безумно холодно. Кончики пальцев начинают неметь.

Он резко выдыхает, шипит какое-то ругательство и снова берет меня на руки.

— Н-не над-до-о! — Выдыхаю резко, смотря на каменный пол. До него было непривычно и страшно далеко.

Меня игнорируют, пинком ноги открывают какую-то незнакомую мне дверь и входят в кабинет. В нос ударил уже родной запах спирта и трав. Я любопытно оглядываюсь. Комната в светлых коричневых и зелёных тонах; из мебели: рабочий стол, стул, кушетка для больных, шкаф. Возмущённо смотрю на проректора. Зачем он меня сюда? Я жива (почти), здорова (почти), мне таблетки не нужны. Чем мне тут помогут?

— Лекаря. Срочно. — Коротко бросил проректор.

— Да, магистр Эшфорд, что случилось? — Спросила миловидная женщина лет двадцати шести-двадцати восьми.

Я чуть со смеху не прыснула. Действительно, на что может быть похожа композиция, которую мы сейчас составляли с проректором? Девица с мокрыми волосами, укутанная плащом проректора, да ещё и на него руках сидящая и сильно-сильно от холода дрожащая. Даже не знаю, как назвать данную картину, то ли «Докатилась» я одна, то ли «Докатились» все вместе.

— Тонула. Достали быстро, но воды наглоталась достаточно. — Коротко бросил мужчина.

Лекарь внимательно посмотрела на меня, я же в ответ на неё, чтобы просто за компанию.

— Так отогрейте её и всё, — она перевела удивленный взгляд на проректора.

Я тоже перевела взгляд на магистра Эшфорда. Посмотрела максимально наивно, состроив щенячьи глазки. Мне холодно, голодно, и вообще не хорошо. Что ж меня спасли то? Составила бы компанию местом рыбкам, или таки попала обратно в свой мир. Любой из этих сценариев лучше, чем то, что я нахожусь в этой странной комнате, перед этим странным лекарем, на руках не менее странного проректора.

— Отогреть, значит? — Прошипел почему-то очень вмиг разозлившийся мужчина.

Нет, я его, на самом деле, понимаю, но это же не повод так шипеть! Мне страшно. И холодно. И я кушать хочу.

— Налейте горячий чай, дайте плед, переоденется пусть, в конце концов! — Всплеснула руками на эмоциях женщина. — Магистр Эшфорд, я уверена, она и сама справится. А теперь извините, у меня много дел.

И она, честно говоря, абсолютно спокойно выставила нас за дверь! Неужели это нормально, и практикуется на всех адептах? А что, если у ученика перелом, вывих, простуда, грипп, приступ астмы, инсульт, паническая атака? Я могу долго продолжать, но что они сделают? Неужели также выставят за дверь? Это… Несправедливо, совсем не правильно! Как маг, изучающий даже если хотя бы основы медицины, она должна была предложить мне хотя бы чай на зелье, который восстанавливает силы и укрепляет иммунитет! Я бы, по крайней мере, сделала бы так. Неужели я мыслю совсем неправильно?