Первый кадр 1977
Шрифт:
Для того, чтобы актёры понимали, кто и куда должен перемещаться я нарисовал каждому герою индивидуальный план. Актёры морщились и разглядывая стрелочки и становилось ясно, что им мало чего понятно. Наморщив ум, придумал «лайфхак» и приклеил на пол бумажки на которых написал цифры. Таким образом получалось, что к примеру, Юлин путь, в одной из сцен должен был выглядеть так: диалог на цифре номер два, переход на цифру номер семь, смех там, переход к цифре номер пять, поправление причёски и прилаживание у цифры номер ноль, то есть у камина.
Разговоры,
Нужно сказать спасибо Армену, а точнее его помощнику, который смог договорится с «местной» секцией по спортивной стрельбе из лука и взять одну единицу на прокат.
Снято…
Вынесли аппаратуру на улицу…
На «Яве» подъехал Артур и Люда. (Караченцов и Юля). Снимали их приезд не только у дома, но и на подъёме. «Ява» в те времена «вещь(!)» и прёт в гору на второй передачи без проблем, что для некоторых других мотоциклов этого времени является непосильной задачей.
Сняли и вновь потащили аппаратуру в дом.
Тут нужно сказать, что я абсолютно чётко понимал, то обстоятельство, что съёмку фильма я веду абсолютно неправильно. Об этом не раз и не два мне говорили все собравшиеся включая кинорежиссёра и звукорежиссёра больше всех от постоянных перемещений страдающих.
Естественно я осознавал и тот факт, что фильмы снимаются как, правило так: пришли в локацию, к примеру, в помещение, сняли там все сцены, которые будут в фильме независимо в начале они будут, в середине, или в конце картины. Сняли, перешли в другую локацию и уже затем весь снятый материал режется и монтируется на монтажном столе в любом порядке.
Да, я это знал, но делал по-своему, ибо, во-первых, фильм не профессиональный, а во-вторых я не хотел лишних «заморочек» с поиском нужного эпизода, потому как времени на монтаж у меня будет категорически в обрез. К тому же если, что-то потеряется, то восстановить это будет практически невозможно, ведь все актёры заняты и сразу после съёмок разъедутся по своим основным рабочим местам. Именно из-за этого я решил снимать последовательно, сцену за сценой, благо, что локаций в картине было совсем не много, а десять-пятнадцать минут на перенос аппаратуры большой роли не сыграют.
В начале съёмок больше всего я волновался за Юлю и Ильича, ввиду того, что они были лишь начинающими «звёздами мировой величины» и рядом с маститыми актёрами могли чувствовать себя неуверенно, скованно в следствии чего паниковать и запарывать дубль за дублем.
К счастью мои волнения были напрасны и всё обошлось.
Не знаю, что служило тому виной, быть может усталость от перелёта, быть может вчерашний сабантуй, быть может уже всё перегорело, но результат меня удивил. Юля справлялась неплохо и нервозность, чувствующаяся в первых неудачных кадрах, потихоньку растворялась как будто её никогда и не было, и актриса играет уже давно. Это поражало и удивляло, тем более, что речь шла о трусихе Юле, а не о какой-нибудь другой мадам.
У гармониста Леонида Ильича
Тот похлопал меня по плечу и напомнил мне, что служил он в разведке и не раз за линию фронта хаживал, а там брат и не такие акулы водятся…
Ну а профи нашего звёздного состава, они и есть профи. Беззаботно, с иронией, чуть импровизируя, мгновенно меняя образы и мимику, они просто выполняли свою работу и делали это на отлично.
Удивительно было то, что многие вещи из оригинала, при постановке мной задачи, схватывались на лету вероятно интуитивно, на уровне подсознания и были сыграны ими как минимум не хуже, а местами и лучше, чем в том фильме. Это удивляло и завораживало одновременно. Было в этом, что-то мистическое, что-то такое от чего шли мурашки по коже, что-то такое, что проходило сквозь время и пространство связывая разбросанные в измерениях миры воедино.
Во как…
Вот Иван Иванович приносит бутылку сорока пяти звёздочного коньяка…
Сначала я хотел поменьше звёздочек сделать, ибо сорок пять вроде как перебор, а потом подумал, а почему бы и нет, пусть завидует мировая буржуазия, узнав какой коньяк у нас пьют простые профессора в институтах.
— Сколько же ты получаешь? — удивляются коллеги.
— Как все, — отвечает главный герой и разливает алкоголь по бумажным стаканчикам.
— Саша, а почему он разливает по бумажным стаканчикам? Не лучше ли по рюмкам или скажем по фужерам каким-нибудь? — задаёт в перерыве мне вопрос вся труппа.
— Нет. Не надо фужеров, да и стаканов стеклянных не надо, — говорю я и поясняю свою мысль: — Этой сценой я хочу показать, что жизнь наша словно ничего нестоящий бумажный стаканчик и сколь дорогим бы коньяком она не наполнялось сути это не поменяет…
— Глубоко… — вздыхает труппа соглашаясь, а я стряхиваю слезу и говорю:
— Мотор!
Продолжение завтра.
Текст не полностью вычитан. Подкорректирую чуть позже.
Глава 9
До планового принятия пищи успели снять ещё пару сцен.
Первая, это как Старостин рассказывает о том, что ему около четырнадцати тысяч лет, а вторая о том, как услышав такое откровение байкер Артур вызывает психолога-психиатра.
Сняли.
Следующим эпизодом для съёмки будет приезд этого самого доктора и проблем, которые могут возникнуть в связи с этим я не видел. Ладно, это потом, а пока всё, обед.