Первый Меч

Скэрроу Саймон

– Вы забываете одну вещь, господин, - предупредил Паво.

Макрон непонимающе посмотрел на него.
– Что именно?

– Мы в ловушке, - просто ответил Паво.
– Как только вы высунете голову из двери, толпа разъяренных гладиаторов набросится на вас, как собаки на кусок мяса. Они разорвут нас всех на гребанные куски. Простите меня за мой галльский, господин.

Бассус погрозил пальцем гладиатору: - Есть другой выход. Тот, о котором Бато и его дружки не узнают.

Макрон повернулся к охраннику: - Что ты имеешь в виду?

– Мы можем воспользоваться дренажным туннелем, господин. Он проходит по периметру лудуса. Однажды один из гладиаторов пытался сбежать через него, поэтому Корвус закрыл его с одного конца металлической решеткой. Но с этой стороны двое или трое из нас смогут пройти по туннелю в направлении оружейной.

Паво поднял бровь: - Туннель приведет нас прямо к оружейной?

– Боюсь, что нет, - нахмурившись, ответил Бассус.
– Не было никакой необходимости, чтобы он был доступен из арсенала. Однако он связан с лазаретом, который находится рядом с оружейной. Все, что нам нужно сделать, это проползти в туннель через водохранилище в подвале и следовать по нему на юг, затем подняться по водостоку и пройти по коридору.

– Тогда решено, - решил Макрон.
– Воспользуемся дренажным туннелем.

Он отвернулся от Паво и осторожно снял с груди бронзовые медали. Он передал их ординарцу. - Позаботься об этом, а? Их дал мне Клавдий. Мне нужны два хороших человека, чтобы пойти со мной. Бассус, ты пойдешь со мной. Остается еще один…

Взгляд оптиона остановился на Паво.

– Я?
– Молодой гладиатор фыркнул и покачал головой.
– Забудьте про это. Я не в том состоянии, чтобы сражаться.

– У нас безвыходное положение, Паво.

Паво выглядел не убежденным.
– Даже если бы я и помог, какая мне от этого была бы польза? Они все равно распнут меня на Играх, господин.

– Если только они смогут себе это позволить.

Паво почесал локоть: - Я не уверен, что понимаю.

– Подумай об этом, парень. У тебя есть шанс стать незаменимым для этих скользких греков. Как только мы остановим восстание, Бато и его верных последователей придется казнить. Надо будет подать пример другим мужчинам. Лудус и так маловат для гладиаторских номеров. Когда Бато и других фракийцев уберут с дороги, Паллас и Мурена не посмеют тебя тронуть. Некому будет занять твое место на Играх, а толпа в Риме не примет второсортного гладиатора в качестве главного события дня.

Паво стиснул зубы и подавил боль, пульсирующую между висками. Молодому гладиатору не нравилась мысль о том, что его перехитрил доморощенный солдафон, но Макрон привел убедительный аргумент.

– Послушай, - продолжил Макрон.
– Каждый из последователей Бато, которого ты убьешь, станет на одного гладиатора меньше, чем тех, кому пришлось бы сражаться на Играх. Помоги мне положить конец восстанию, и у тебя будет шанс остаться в живых и сразиться с Гермесом. Ты не просто будешь победоносным гладиатором. Ты будешь римским бойцом, который помог сокрушить еще одного Спартака. - Оптион пожал плечами.
– Решайся. Или ты сдаешься, и отсиживая здесь, воняя дерьмом, и ждешь, пока греки расправятся с тобой… или помогаешь нам сразить Бато. Я полагаю, если тот не доберется до тебя первым.

Паво почувствовал, как кровь застучала в его жилах. Он застонал, когда полностью выпрямился, но ярость в его сердце заглушила сгусток боли. - Я пойду с вами, оптион.

Макрон какое-то время изучал Паво. Хотя Паво был родовитым аристократом, самым худшим римлянином в глазах Макрона, что-то в нем было ему симпатично. Он был неразговорчив и временами наивен, но в то же время был на удивление жестким и кровожадным - качества, которые напомнили Макрону о себе, когда он был молодым новобранцем Второго легиона. Он кивнул в знак одобрения.

– Скорее так, парень. Здесь есть заместитель Глабрио?
– крикнул Макрон, отходя от гладиатора.

– Да господин! Это я, Гней

– Вот, что Гней, остаешься здесь за главного. Что бы ни случилось, ты никого не впускаешь в эту дверь. Если каждый раб в этой комнате должен отдать свою жизнь, защищая эту позицию, пусть так и будет. Как только прибудут германцы, собери людей у главных ворот и размести наблюдателей на сторожевой башне наверху. Дождись первых признаков дыма от горящего арсенала. Это будет для тебя сигналом к атаке.

– Да, господин, - серьезно ответил заместитель Глабрио.
– А что, если германцы не придут вовремя?

– Я думаю, Мурена будет потеть из задницы, как только узнает о действиях Бато. Он пришлет людей как можно скорее.
– Макрон отвернулся от охранника и улыбнулся Паво.
– А теперь поторопись, парень. Бато и его банда могут покинуть казарму в любой момент. Нам нельзя терять ни минуты.

Вскоре Макрон, Бассус и Паво крались по туннелю в почти полной темноте. Путь освещал Паво, неся масляную лампу, которую он принес из комнаты ланисты. За ним следовали Макрон, и Бассус, который шел позади всех. Мужчины держали мечи над головами, чтобы защитить свое оружие от сточных вод. Лампа отбрасывала жуткие тени на изогнутые каменные стены, и Паво изо всех сил старался сосредоточиться на раскрытую пасть тьмы впереди, вместо того чтобы смотреть вниз на мерзость, клубящуюся у его ног.

– Сколько раз за этот день мне пришлось вступать в дерьмо?
– ворчал он сам на себя.

– Лучше привыкнуть к этому ощущению, - сказал Макрон. В темноте его голос казалось звучал очень близко.
– Если мы каким-то образом выживем в этом восстании, мы все равно завязнем по уши в нем из-за этой скользкой пары вольноотпущенников. Кроме того, судя по твоему виду, я бы сказал, что у тебя большой опыт пробираться через дерьмо.

– Какое утонченное чувство юмора, - сухо ответил Паво.

Волна тошноты защекотала горло юного гладиатора. Он уловил сильный запах свежих фекалий и почувствовал, как сводит его спину. Он невольно опустил голову и его вырвало. Звук его рвоты эхом разнесся по туннелю.

– Лучше вырвать, чем хлебнуть эту дрянь, парень, - сказал Макрон.

– Не понимаю, на что вы оба жалуетесь, - весело добавил Бассус.
– Здесь не так уж и плохо. Вам бы прогуляться по Субуре ночью. Дерьмо там повсюду, уж поверьте мне.