Первый практикум. Напиток бессмертия.
Шрифт:
– Саша, нет!
Кривов как будто проснулся. Он потряс головой, встряхнулся и отпустил Руслана под крики остальных ребят. Тот кулём свалился на землю.
– Ты что несёшь?! – орал ему в лицо Эрик.
– А что, ему мамы нет штаны заштопать?! – выкрикнул Руслан и вдруг осёкся, выпучив глаза.
На поляне замолчали все. Руслан перевёл ошеломлённый взгляд на Сашу. Лицо того окаменело, он с вызовом смотрел на Руслана. Саша в полной тишине подошёл к костру, поднял рюкзак и вскинул его на плечо. Подняв свою тыкву, он голыми руками выкинул из неё горячий камень и пошёл в темноту.
– Саша! – окликнул его Виктор. – Ты куда собрался?!
Кривов не обернулся. За ним так же тихо и
– Настя, ты что?! – закричал Виктор. – Кривов, а ну вернись немедленно!
– Да пошли вы все… – донёсся до него голос Кривова, за фразой последовало непечатное ругательство.
Виктор побежал было за Кривовым, но обернулся. Впереди угрожающе чернел путь, из джунглей доносились крики животных, а позади на поляне приветливо горел костёр. Руслан сидел на земле, лицо его медленно опухало, близняшки прижались друг к другу, ребята сгрудились вокруг Руслана. Виктор попятился к костру, прокричав вслед Саше:
– Береги её!
Он вернулся и сел у костра, не глядя ни на кого.
– Рус, ты феерический идиот! – прошипела Ольга.
Она осторожно ощупывала лицо Агеева на предмет переломов.
– Да откуда ж я знал? – зло и виновато проворчал в ответ Руслан.
– Да даже если не знал, так говорить – не по-мужски, – сказал Георгий.
– Что он должен был знать? – спросил Виктор.
Ученики, как один, уткнулись взглядами в траву. Виктор только вздохнул.
– Вы не пойдёте за ним? – поинтересовалась у учителя Даша.
– Он сейчас кипит. Он не станет слушать ничего, – подала голос Маша.
– А если их там сожрут? – спросил Ян.
– Не нагнетай, Купала! – попросил Руслан. – Они в том же лесу, что и мы. Шансы у нас одинаковые.
– Нишкни, будь добр, – еле слышно проговорила Ольга.
– Да чего вам всё не нравится? – вскинулся Руслан.
– Язык твой болтливый чертовски не нравится! – взбесилась Ольга, шипя ему прямо в лицо. – Пара секунд твоей самодеятельности, и от нас ушли три самых здоровых лба и единственный человек, который хоть что-то понимал в местных обычаях! Ушёл вместе с единственной аптечкой! А ты, Агеев, только на бейсбол с макаками сгодился! Так что, чёрт тебя дери, у нас девятерых теперь шансов меньше, чем у Кривова!
– Может, и мне свалить?! – съязвил Руслан.
– Может, и стоило бы! – рявкнула Ольга.
– Оля… – тихо, но очень твёрдо произнёс Виктор. – Мы не можем позволить себе ещё одну ссору. Надо нагнать их утром.
Ребята тяжело замолчали и с хмурыми лицами расселись у костра. Разговоры больше не шли, и над поляной повисла тяжёлая тишина. Вскоре все засобирались спать. Никто не боялся замёрзнуть – даже ночью здесь было довольно тепло. Закутавшись в форму и покрывала, взятые в Шараньяпуре, можно было вполне сносно провести ночь. Особенно если сидеть, прижавшись друг к другу, как сделали девочки. Мальчики предпочли мужественно дрожать и коситься друг на друга.
Виктор отправил ребят натаскать пальмовых листьев для подстилок. Он установил очерёдность дежурства у костра, чтобы не замёрзнуть ночью, освободив от повинности младших Купалу и Снегова. Перед тем, как улечься, Богданов наказал разбудить себя в четыре утра – в то время, когда сильнее всего хочется спать. Мало-помалу ребята свернулись калачиками на подстилках вокруг костра.
Безоблачное небо явило поразительно яркий млечный путь, расчертивший бесконечную чернильную синеву в пространстве между подсвеченными костром листьями. Виктор заворожённо смотрел на него, открыв рот – в Ярославле млечный путь почти не виден. Шуршание и пение цикад наполнило джунгли. Вскоре, утомлённые походом, ребята засопели.
Глубокой ночью, когда глубокий сон накрыл путников,
– …хэт хэ джу джу натар… – слышалось в их перешёптываниях.
Чёрные змеи выползали из-под земли, падали с веток, овеществлялись из сгустков тьмы прямо в воздухе и ползли, ползли, ползли… На границе света и тени сплеталось и дрожало змеиное месиво. Стелились и вставали на дыбы чешуйчатые угольные тела, чьи пасти поблёскивали влажными клыками. Дежуривший Берг сидел без движения и уставился вперёд ничего не видящими глазами. Костёр прогорал и затухал, подпуская тёмное воинство ближе.
Но внезапно на груди спящего Виктора засиял кулон-пёрышко. Освещённый костром круг стал гораздо больше, пламя на седом пепле вспыхнуло в рост человека. Змеи с яростным шипением попятились в чащу, извиваясь и прячась от тёплого света. Небо облегчённо вздохнуло и скинуло с себя удушающую черноту. Вновь засияли звёзды.
Индрапрастха.
Виктор не находил себе места. Он замёрз, отлежал себе все искусанные комарами бока, оголодал, измучился жаждой и не выспался – всю ночь снилась какая-то гадость. Не мудрено на походных харчах и о тяжёлых думах. А в четыре утра судьба решила его добить – небо расколола вспышка молнии, грянул гром. На подпрыгнувших от шума заспанных ребят разверзлись хляби небесные, мгновенно заливая их и без того не роскошный лагерь.
А как там Кривов с ребятами, холодные-голодные? Наверное, их, бедных, дрожащих на голой земле, дождь смыл в близлежащий колодец! Или в пасть к тиграм. Они никак не могли достигнуть следующего привала дотемна и явно были вынуждены заночевать в промокшем лесу, полном скорпионов, змей, слонов, медведей и бог весть каких ещё опасностей.
Чуть свет учитель поднял продрогших промокших ребят и погнал их вперёд. Близняшки ныли, мальчики угрюмо плелись, уставившись себе под ноги, Ольга что-то тихо шипела сквозь зубы, Асатиани мрачно мычал под нос что-то мелодичное. Агеев, зверски опухший и злой, шёл первым, не глядя ни на кого. Через час быстрого шага они нашли покинутое место ночёвки ушедшей четвёрки. Агеев осмотрел её и зло ругнулся.
– Это мы их спасать бежали или умолять принять нас обратно? – саркастично спросил Берг, выливая воду из своего ботинка.
У Виктора отлегло от сердца. В отличие от них, Кривов подошёл к ночёвке основательно и вдумчиво. Парни нашли обочину пошире и повыше, чтобы не затопило в случае дождя, и выстроили на ней два тесных, но добротных шалаша. На пол шалашей были навалены две пухлые кучи веток. Виктор понял, почему: его идея подстелить мягкие, но влажные пальмовые листья стоила довольно дорого. К середине ночи сырые подстилки начали сильно холодить тела лежавших на них ребят. На них было ничуть не теплее, чем на земле. Ветки кустарника, наоборот, создавали прослойку воздуха и не давали замёрзнуть. Над ними ребята соорудили что-то вроде плотных двускатных крыш из пальмовых листьев, привязанных какими-то лианами к каркасу из веток потолще. Влазни были прикрыты веерами из тех же пальмовых листьев, прикреплённых к каркасу девчачьими розовыми резинками для волос. Веера легко откидывались и возвращались на место, прикрывая вход от надоедливых комаров. Внутри было абсолютно сухо, а в ногах каждого шалаша лежало несколько еле тёплых крупных камней, явно нагретых в костре. Костровище было аккуратно залито водой и укрыто снятым ранее дёрном. В двух шагах Ольга нашла свитое из веточек широкое гнездо, выложенное листьями с отверстием в самом низу.