Первый президент. Повесть о Михаиле Калинине
Шрифт:
Людской поток вынес из дверей худощавого, похожего на студента Анатолия Васильевича Луначарского. За ним - Дмитрия Захаровича Мануильского. У обоих пальто нараспашку, разгоряченные лица.
– Застегнитесь, - посоветовал Михаил Иванович.
– Сразу сырость охватывает.
– Благодарю! Мы пешком?
– спросил Луначарский.
– Зачем же, на трамвае быстрее. Или на извозчике.
– Да, - улыбнулся Мануильский.
– Если есть деньги, надо тратить. Все равно будем менять. Все будем делать заново!
2
Министр внутренних дел, почт и телеграфов
Никитин бросил на рычаги телефонную трубку и пошел к своим коллегам в Малахитовый зал. Возле двери какой-то юнкер протянул несколько бумажек.
– Что еще?
– недовольно спросил Никитин.
– Листовки. На площади их много разбросано.
– Юнкер старался заглянуть в глаза министра, мальчишеское лицо его выражало удивление и испуг.
Никитин двумя пальцами взял листок и быстро прошел к своему креслу. Посмотрел. Воззвание «К гражданам России!». Чья-то очередная агитация.
Он лениво скользнул взглядом по первой строчке и вдруг, как от толчка, откинулся на мягкую спинку.
«Временное правительство низложено, - читал он.
– Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов - Военно-революционного комитета, стоящею во главе петроградского пролетариата и гарнизона...»
– Заживо хоронят правительство, негодяи!
– Никитин скомкал листовку.
– Откуда такая наглость?!
– От сознания собственной силы, - сухо и бесстрастно ответил военный министр генерал Маниковский, стоявший возле окна вместе с морским министром: Вердеревским и начальником штаба Петроградского военного округа генералом Багратуни.
– Вы переоцениваете их возможности, - пожал плечами Никитин.
– Посмотрите сами, - Маниковский жестом пригласил его к окну.
– Дворец окружен, все выходы перекрыты, Петропавловская крепость в их руках, к мосту подошла «Аврора».
– Против этого сброда у нас полторы тысячи штыков. Разве мы не продержимся сутки, пока прибудут войска с фронта?
– У нас не штыки, - желчно усмехнулся генерал Маниковский.
– Вашими молитвами и стараниями всевозможных социалистов армия превратилась в вольную организацию граждан свободной России. Доказательства? Пожалуйста. Артиллерийская батарея я сто пятьдесят юнкеров самовольна покинули дворец. Остальные митингуют. Сам заместитель министра-председателя гражданин Коновалов и новоиспеченный особоуполномоченный диктатор гражданин Кишкин изволят уговаривать защитников дворца не бросать нас.
– Хороши же юнкера у военного министра!
– не остался в долгу Никитин.
– Зачем пикироваться, - примирительно произнес адмирал Вердеревский.
– Сил, чтобы выиграть сражение военным путем, у нас сейчас нет, это ясно. Мы условились, что будем ждать помощи.
– Ждать и действовать!
– крикнул министр земледелия Маслов.
– Будем ждать, - устало повторил адмирал Вердеревский и отвернулся к окну.
Никитин хотел сказать адмиралу что-нибудь колкое, но сдержался: какая польза от такой грызни? Странно, что военные первые пали духом. Утром премьер-министр
Военные прямолинейны, они не чувствуют полутонов. А политическая игра сложна, настроение масс переменчиво. Вот уже сутки восставшие хозяйничают в городе, а дворец-то не трогают, не решаются! Одно дело - захватить какой-нибудь вокзал, а другое - поднять руку на законное правительство. Оно хоть и «низложено» на бумаге, но по-прежнему существует. С часу на час Керенский приведет в столицу войска. Да и Никитин не будет терять время даром. В первую очередь надо связаться наконец с городской думой, потребовать помощи от Шрейдера; Затем позвонить в ЦК своей меньшевистской партии. А Маслов пусть звонит в ЦК эсеров. Там должны как можно скорее собрать надежных людей в частях гарнизона и прислать их с оружием в Зимний.
3
Двое суток подполковник Яропольцев провел в Могилеве, ожидая, пока ему выправят документы. И вдруг - вызов к начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу Духонину.
С чего бы такое внимание? Неужели вспомнил генерал их давнее кратковременное знакомство? В девятьсот пятом году встретились они в штабе Киевского военного округа. Яропольцев - совсем еще молодой офицер, а штабс-капитан Духонин прибыл тогда из Литовского полка для службы в отчетном отделе. О нем говорили, что умом не блещет,, но зело исполнителен и пунктуален.
Вскоре штабс-капитан прославился буквально на всю страну. Встретил где-то варшавского архиерея и не отдал при этом честь, как положено по уставу. Может, не заметил высокую духовную особу, а может, манкировал, будучи «под шафе».
Во всяком случае, архиерей обиделся и сообщил в Петербург об оскорблении его сана. Дело дошло до государя, и непочтительный офицер получил его высочайшее неодобрение.
С той поры в офицерской среде Духонина считали если не красным, то уж во всяком случае розовым. Вероятно, это и помогло ему выдвинуться после Февральской революции: в сентябре Верховный главнокомандующий назначил Духонина начальником своего штаба. И теперь вот генерал решил почему-то увидеть бывшего сослуживца.
Мстислав Захарович надел парадный мундир.
Духонин принял Яропольцева с подчеркнутым расположением. Предложил сесть и курить. Сказал несколько слов о Киеве, посетовал, что слишком быстро летят годы. И, согнав улыбку с лица, заговорил официально.
– Вы только что из столицы. Положение там весьма неясное. Ознакомьтесь, пожалуйста, вот с этим документом. Насколько он соответствует действительности?
– Что это?
– Телеграмма штаба Петроградского военного округа нам в ставку. Подписана Полковниковым и Багратуни сегодня утром.