Первый президент. Повесть о Михаиле Калинине
Шрифт:
– Дюже образованный, - не сдержался Буденный.
– Очень образованный, да не там, где надо, грамотность свою показывает. Ну и не поняли его люди. Шуметь начали. Кричат: «Не нужна нам коммуна! Мы за большевиков, а не за коммунистов!» Пришлось Семену Михайловичу вмешаться. Поднял руку. А в ней коробок спичечный. Спрашивает: «Что у меня в руке?» Отвечают: «Ясно что: коробка».
– «Так вот» на одной стороне коробки мы напишем «большевик», на другой - «коммунист». Поверну я эту коробку одной или второй стороной, вниз или вверх, от этого ничего не изменится: коробка останется коробкой. Тоже самое: назовите вы меня большевиком или коммунистом -
– Не столковались, значит?
– весело прищурился Михаил Иванович.
– Не получилось...
– сокрушенно ответил Кивгела.
– Это чувствуется. Мы вот с Григорием Ивановичем тоже сегодня того, - почесал затылок Калинин.
– Не смогли с бойцами договориться.
– Тут дело совсем другое.
– Ясно, что другое, - улыбнулся Калинин, - А если вести речь серьезно, то мы, Семен Михайлович, очень хотим побывать на самой передовой линии, посмотреть своими глазами, как воюют ваши бойцы.
– Нельзя, Михаил Иванович.
– Невозможно!
– поддержал комиссар.
– Почему?
– Сплошной линии фронта нет, - принялся убеждать Буденный.
– Обстановка быстро меняется. Трудно определить точно, где свои, где противник. Да еще непогода, видимость плохая. Ничего не стоит потерять ориентировку.
– А сами вы как же?
– Мы привычные. Да и не собирались сегодня в полки.
– Жаль...
– огорчился Калинин.
– Семен Михайлович, - осторожно вмешался начальник штаба корпуса Погребов.
– Примерную атаку мы можем показать товарищам и без риска для жизни. Как раз выводим на тактическое учение особый резервный кавдивизион...
– Верно!
– заулыбался Буденный, обрадованный словами начгптаба.
– Организуй!
Погребов вышел.
– Вы находите время для обучения бойцов?
– заинтересовался Михаил Иванович.
– Расскажите нам, как у вас готовят молодежь. Кто проводит занятия?
Буденный охотно и подробно принялся докладывать. В корпус приходит большое количество людей, не державших в руках ни винтовку, ни шашку. Даже такие, что в седло не умеют сесть. Всю эту премудрость они осваивают под руководством опытных кавалеристов, многие из которых были унтерами в старой армии, прошли всю германскую войну. Уж кто-кто, а эти служаки научат новичков и конем управлять в бою, и шашкой владеть, и маскироваться, и правильно использовать местность в любое время года. Особенно большое внимание уделяется огневой подготовке. С боеприпасами всегда туго, добывать их приходится главным образом у противника, поэтому стрелять бойцы должны прицельно, наверняка. Ну и, конечно, смекалка в бою, товарищеская взаимовыручка, тактика мелких подразделений...
– Удивительно!
– кивал Михаил Иванович.
– Удивительно и замечательно, честное слово! Не ожидал, что у вас в таких неимоверно тяжелых условиях ведутся военные занятия. К могучему революционному порыву наших бойцов прибавить знания - это же здорово! Это же один из секретов нашего успеха!
Буденный предложил одеться. Калинин и Петровский опять закутались в теплые долгополые шубы и сели в сани. Сопровождаемые отрядом всадников, поехали на окраину села. Метель за то время, пока они находились в доме, разыгралась еще пуще. Снег то валил сплошной стеной, то, подхваченный ветром, почти горизонтально летел над землей, больно хлеща по лицам.
Особенно ярилась метелица в открытом поле. Михаил Иванович недоумевал:
Где-то далеко затрещали выстрелы, будто сухие ветки ломались под ветром. Треск усиливался, приближался, мерзлая земля чугунно загудела от какой-то невидимой тяжести. Из мглы вынеслось несколько стремительных всадников. За ними слитной черной массой выкатилась гудящая лавина, мгновенно надвинулась, взметая клубы снега. Тускло и страшно блестели сотни вскинутых для удара клинков. И вдруг ошеломляющее, дерзкое и ликующее «ур-р-ра-а-а!» заглушило все остальное: и гул катившейся лавины, и свист ветра, и треск пальбы.
Вихрем пронеслись эскадроны и скрылись за белой стеной, а гости все еще стояли молча, потрясенные увиденным. Наконец Калинин спросил:
– Семен Михайлович, это и есть ваш корпус?
– Нет, Михаил Иванович, это не корпус и даже не бригада, не полк. Это только резервный кавдивизион.
– Такая махина, такая лава...
Со стороны села гурьбой повалили спешившиеся бойцы, только что участвовавшие в показательной атаке. Завязалась беседа. Укрывшись от ветра за стеной сарая, Михаил Иванович потягивал самокрутку, отвечал на вопросы, делая вид, что не замечает нетерпения Буденного. Тот беспокоился: не простыли бы гости на таком дьявольском холоде. Да и ужин готов был в штабном доме.
Назад, в Воронеж, гости отправились, когда было уже совсем темно. Прощаясь с Буденным, Михаил Иванович пообещал:
– Все просьбы поддержу. И говорю от души, меня радуют не только победы, но и то, что простой крестьянин наносит поражения старым царским генералам, которые из поколения в поколение изучали военное дело. В этом и есть сила Советской власти!
Расстались по-дружески.
Сопровождать двух председателей Семен Михайлович отрядил усиленный взвод.
Удобно разместившись в санях, Калинин и Петровский обменивались впечатлениями.
– Молодцы, - говорил Петровский.
– Настоящие воины: и смелые, и дело свое превосходно знают.
– Вот какие разные могут быть мнения, - ответил Михаил Иванович.
– Мы считаем, что это красные орлы, а кое-кто именует их бандитами.
– Значит, не может или не хочет понять.
– Когда ему нужно, он все понимает...
За разговором не заметили, как доехали до реки Дон, а там уж и город был рядом. Хотели отпустить охрану, но всадники сослались на строгий приказ: сопровождать до самого поезда.
В вагоне, обогревшись с дороги, Михаил Иванович принялся за газеты и письма. Особенно порадовала его поступившая из Москвы телеграмма, в которой сообщалось, что части Красной Армии подошли к Омску.
Успех на одном фронте мог быть и случайным. Но одновременные успехи на разных фронтах - это прочная закономерность. Боевые действия все больше удалялись от центра страны.
3
Сыпной тиф выкашивал колчаковскую армию, беженцев, жителей прифронтовых городов и железнодорожных станций. В Омске были переполнены больными все лечебницы, лазареты, общественные здания, школы. За больными некому было ухаживать, они сотнями замерзали в нетопленных помещениях, на лестничных клетках и в коридорах. Трупы валялись на улице, их оттаскивали с проезжей части к заборам. На вокзале, где скопилось множество эшелонов и было особенно людно, мертвецов собирали с путей и платформ, укладывали штабелями.