Первый Тест На Божественность
Шрифт:
К счастью, у меня было намного больше инструментов и начал я раньше, а потому у меня было время осознать, сколь немногого я, на самом деле, достиг, выбрать другой путь и увидеть, наконец, искру света за горизонтом.
– И как называется ваша искра?
Сильвестр поднялся со стула и, похрустев суставами пальцев, задумчиво посмотрел в окно.
– Разговор для другого раза. Давайте лучше отправимся в гости к тому, кто взял на себя роль «замполита» в моём Ордене. Только, заедем ещё в пару мест, если вы не против.
Великий Новгород. Людин Конец.
В Новгороде не было
Иномарка остановилась у одного из особняков и, выпустив пассажиров, отправилась парковаться. Максим следовал за Иноком, попутно обшаривая взглядом всё мало-мальски интересное и читая не слишком многочисленные таблички, попадавшиеся навстречу. Первая гласила, что читающие находились не где-нибудь, а на территории Администрации Великого Новгорода; вторая – что Администрация не любит грязь, а потому вытирайте, пожалуйста, ноги; третья, без лишнего пафоса, утверждала, что за дверью находится Комитет архитектуры и градостроительства и что возглавляет его не кто иной, как Василий Ефимович Хорошилов.
Сильвестр без стука открыл дверь и на ходу, приставив указательный палец к губам, шикнул на поднявшую глаза секретаршу, призывая её сидеть тихо.
– Василий Ефимович! К вам Инок Сильвестр! – тут же заверещала та с места, прежде чем монах успел взяться за ручку кабинета. Инок сокрушённо замотал головой и дёрнул дверь на себя.
Максим, ощутив некоторую неловкость перед рассерженной секретаршей, проскользнул следом и увидел сидящего за столом Хорошилова.
– Второй раз Настенька на те же грабли не наступит, – ехидно поведал он гостям. Перегнувшись через Т-образный стол, пожал Иноку руку и сразу же обратился к Максиму. – Добрый день, товарищ Фабер. Премного наслышан. Слава богу, из чужих уст. Лично обо мне вы никогда не писали.
– Скажу больше, до сегодняшнего утра, я даже не знал о вашем существовании, господин Хорошилов.
Чиновник болезненно прищурился.
– Вы не поверите, но обо мне и в Новгороде мало кто знает. А между тем каждый раз, когда человек оплачивает коммунальные счета, арендует, покупает или строит дом либо делает ещё много всякого разного, он пополняет копилку, которой распоряжаюсь я. В общем, как гласит наш УК, «незнание не освобождает от ответственности».
– Ну что ж, я буду только рад исправить столь серьёзное упущение с моей стороны и добавить в свой будущий опус несколько абзацев о вас лично, как о весьма уважаемом новгородце, трудящемся на благо города рука об руку с Иноком. А кстати, как вы познакомились?
– О, да это отдельная история! Товарищ Сильвестр вошёл тогда в наше скромное сообщество, как вы метко выразились, уважаемых новгородцев, весьма эффектно. Можно сказать, въехал на белом мерине!
– Не обращайте внимания, Максим. Господин Хорошилов, – при слове «господин» чиновник уже откровенно скривился, – очень любит преувеличивать. Собственно, у него работа такая: преувеличивать, а потом пилить излишки.
– Не «пилить», а осваивать бюджет! Это работа всех чиновников. Я лишь винтик в огромной машине. Песчинка, которую ты, Сильв, засунул моллюску в задницу, чтобы годы спустя из неё получилась жемчужина. Так что претензии не принимаются. И прекрати обзываться.
– А ничего, что по дороге к своим насквозь меркантильным целям, я спас твою душу от вечных адских мук?
– Я тебя умоляю, Сильв, Ад состоит из чиновников. Я бы там не мучился, я бы там карьеру сделал.
– Ты и так её сделал. А вот не повстречайся тебе я, 90-ые ты мог и не пережить.
Хорошилов неопределённо повертел рукой в воздухе и мечтательно улыбнулся.
– Твоя правда, заигрался тогда. Молодой был. Глупый. Но согласись, Сильв, весёлое было времечко. Эх…
– Угу, веселее некуда: или пуля шальная прилетит, или заточка шальная воткнётся.
– Тю! Не ты ли всегда говорил, что «острый металл ещё ни разу не одолевал острый ум»?
– Так и есть. Но вот Максим подтвердит, что остро отточенный карандаш, господин Хорошилов, делал это не единожды.
– Твою ж.., Сильв! Хватит!
Инок коротко рассмеялся, явно довольный, что вывел собеседника из себя.
– Товарищ Хорошилов очень болезненно относится к слову «господин», – доверительно поведал он Максиму. – В своё время он приложил немало усилий, чтобы это обращение не было зафиксировано в России официальным образом, но не преуспел. Василий Ефимович не считает, что кто-то приходится ему господином, а потому предпочитает, по старинке, обращаться к собеседнику «товарищ». И чтобы к нему обращались подобным же образом. И нет, предупреждаю ваш вопрос, товарищ Хорошилов не состоит в коммунистической партии.
Глава 4
– То и беда, что кругом господа
Якутия. Западный берег р. Лены.
Деньги старика, естественно, не интересовали. С таким интеллектом и жизненным опытом в местной глуши сидят исключительно по собственной инициативе. Может, дорожку кому-то влиятельному перешёл; может, самочинно ушёл из профессии, из которой обычно выносят; а может, просто осточертело всё и вся. Если честно, Ивану секреты старика были нужны так же, как старику – Ивановы секреты. Надо же уважать право человека на личную жизнь! Особенно если оно может стоить тебе твоей собственной. С другой стороны, когда взаимоотношения переходят из плоскости совместного чаепития в область «рука руку моет», неплохо бы узнать, от чего именно пытается отмыться эта малознакомая пятерня.
– Ну что же, услуга за услугу – это честно. Только сразу говорю, вслепую я не играю. Поэтому одну историю ты мне расскажешь авансом. Начиная с того, как ты здесь вообще оказался и вплоть до этой твоей проблемы. Судя по высказываниям, ты себя от местных отделяешь, так?
– Пришлый я, потому и отделяю. Только отделяю не я, а они. Как бы поскладней сказать-то… Я не то чтобы всюду свой в рубаху, но с людьми лажу, да так что рады мне как своему. Есть такая привычка, но не в этот раз. Тут у меня всего и другов-то: Петрович да Ермашка, Терентьева сын. И вот об нем-то и речь пойдёт. Пропал он, и мне его не сыскать никак.