Первый враг пантеона
Шрифт:
— Возможности, власть, деньги?
— Не без этого, но в первую очередь люди не хотят просто сдохнуть. Хорошее такое желание, не находишь? Не щурь глаза, сейчас всё объясню: слово «Иммунитет» тебе что-нибудь говорит?
— Да — способность организма сопротивляться естественным агрессивным факторам окружающий среды, если ты имеешь ввиду это.
Молчун замолк и какое-то время с интересом разглядывал собеседника.
— Ладно, не важно, — наконец махнул он рукой, — кто ты есть, покажет время, но уж точно ты слабо тянешь на охотника — деревенщину. Верно. А теперь представь, чем выше твой ранг в магии, тем меньше твои шансы изойти кровавым поносом или чем-то более неприятным. Нет, маг не застрахован от поноса, зато гарантированно не отправится от него на тот свет. И чем более развиты у человека магические способности, тем выше упомянутое тобой сопротивление. Первый круг магии дает иммунитет к чуме, второй и третий к большинству ядов. Весьма полезный бонус за развитие магических сил, не находишь? И здесь я отвечу на твой первый вопрос — из десяти детей предрасположенность к магии обычно имеет один, реже двое, на одного из ста приходятся истинные таланты — настоящие магические самородки, а вот дальше требуются годы обучения и практики. Ах да, мой намётанный в вопросе обучения магии глаз говорит, что у тебя упомянутая предрасположенность имеется, но, увы, тебе от неё уже не тепло и не холодно. А знаешь почему?
— Возраст?
— Именно, догадливый ты наш. Начинают обучение обычно с семи лет, не многое будет потеряно если сдвинуть начало до пятнадцати — шестнадцати, но вот после двадцати двух — двадцати пяти уже поздновато будет. Ну да ладно, всё это тебе может рассказать и наш болтливый ушастый друг, я начал этот разговор не для этого. К магии в этом мире стараются не подпускать простолюдинов, первоначальный барьер — время и деньги, следующий, в магические школы, училища и академии принимают весьма избирательно, не говоря уже о том, что учат там не бесплатно. И третье, даже реши состоявшийся маг взять на обучение безродного таланта, скажем так, подобный поступок может вызвать некоторое неодобрение. А теперь перейдём к главному, почему я — сын сапожника и прачки имел высшую магическую ступень и очень надеюсь, буду иметь её и далее.
Знай Виктор, не все магические школы требуют от учеников наличия определённого социального статуса, точнее не все официальные школы. Правда вступая в такую школу, ты вступаешь в неё навсегда. И вот, теперь ты примерно знаешь, почему тёмные маги никогда не испытывают недостатка в учениках. Кстати, многие из этих юношей весьма порядочные и благонамеренные парни, по крайне мере в первые годы обучения. Смешно, но большинство из них всего лишь не хотят сдохнуть от кровавого поноса, а те, кто подальновидней, не прочь иметь побольше упомянутых тобой денег, власти и возможностей.
— Постой Молчун, я правильно понял, что неофициальные школы учат лишь тёмной магии? А что мешает обучать другим её видам?
— Знаешь Виктор, я встречал в этом мире не так много людей, которые бы не раздражали меня при близком общении, и один из этих людей ты, и это, судя по твоему выражению лица, тебя не сильно радует, так как считаешь ты меня опасным и сумасшедшим негодяем. Правильно считаешь, ведь именно такой я и есть, разве что не сильно сумасшедший. Но вот считай ты меня другим, я бы сделал вывод, что ты наивный идиот, а идиотам, Виктор, место на кладбище. Ладно, не делай такую мину, ты всего лишь предвосхитил некоторую часть моего рассказа. Доступ к первому кругу магии и всему тому, что следует выше, дают боги, точнее двенадцать богов основного пантеона. Ну, не совсем дают, скорее без их помощи затруднительно стабилизировать манапотоки в теле. Как итог — достиг уровня Адепта и хочешь двигаться дальше — будь добр топать к специальному магическому алтарю и выбирать себе божество — покровителя, дабы потом всю оставшуюся жизнь возносить ему молитвы. Смех, но наши божества весьма охочи до молитв смертных, разве что кроме одного, но и этот неплохо устроился. Тут много тонкостей, как в самих богах, так и в тех, кто следит чтобы к алтарям не получили доступ неугодные элементы. Короче, на практике запретным школам легче всего создать и активировать алтарь тёмного пантеона. Тёмные боги парни не особо разборчивые, пусть и довольно требовательные.
— Позволь ещё вопрос, — прервал рассказчика Виктор. — По твоим словам выходит, что магов на практике немного, но тут же получается, что богам их малое число не сильно выгодно, ведь чем меньше почитателей, тем меньше молитв и внимания достанется их божественным персонам. Где я не прав?
— Всё не совсем так, — в знак понимания вопроса, кивнул Молчун, — маг для бога не только прибыль, но и обуза, причём не малая, пусть и в меру необходимая. Основная борьба между богами идёт за внимание обычного люда и представь, здесь боги ведут себя как редкие сволочи, пусть бывает и благ перепадает. Мало молились богу земли — получите землетрясение и молитесь усерднее. Не пожелали дотащить жопу до храмов светлых богов — вот вам чума как повод исправиться. А хороший урожай — чем не повод разбить об пол лоб во славу стихийного пантеона. Конечно, на деле все боги давно распределили между собой ниточки для подёргивания смертными и дотошно следят, чтобы эти ниточки из их загребущих лап не уплыли. Только не подумай, всё не так плохо, как может показаться из сказанного, скорее даже всё весьма хорошо. У каждой профессии есть свой бог-покровитель, баланс за тысячелетия отработан до идеала, молиться с утра до вечера никто не требует, да и бесполезно это — молитва есть небольшое магическое заклинание, передающее богам особую, весьма специфическую энергию, восстанавливается которая не сильно быстро. На практике оно выглядит так — боишься, что сглазили, помолись Ватхону — богу сна, надежды и очищения, заболел ребёнок — на колени и славь Маандору — богиню весны, здоровья и плодородия. Всё хорошо, так помолись перед сном, а то всё станет плохо… Богам, конечно, на тебя плевать, ну или почти плевать, зато все довольны. А если сглаз случился, а дитя не выздоравливает, так это не безразличие светлых богов, а происки тёмных. В этом уж тёмный пантеон незаменим, хе-хе.
В общем, достучаться до бога дело сложное и отчасти случайное, если ты, конечно, не имеешь ранг архимага. К своим архимагам боги прислушиваются всегда, пусть и далеко не всегда помогают. И вот мы пришли к итогу, к тому, зачем я тебе всё это рассказываю. Представь себе Виктор, я таким ахимагом был, отчего почти сразу, лишь только убрался подальше от драконьего аттракциона, обратился к своему тёмному богу-покровителю Ахентоту, и тот, о диво, выслушал меня как никогда внимательно.
Здесь не только в глазах Молчуна, но и на всём его лице отразилось замеченное ранее Виктором отчаяние, на секунду ему даже показалось, что сейчас маг расплачется, что в текущей ситуации было, конечно, немыслимо.
— Да, он выслушал меня — тёмная скотина, — застонал Молчун, — а после прихватил за жопу так, что моя душа чуть не распалась на части. А может и рассыпалась бы, захоти он подобного. Так вот, Ахентот хорошенько перетряхнул мою память, после обозвал грязным предателем и, лишив своей божественной поддержки, словно кусок говна закинул обратно в моё новое тело. Знаешь сколько лет я зарабатывал расположение этого урода, скольких адептов привёл к нему, сколько молитв вознёс?
Лицо тёмного мага скривилось гримасой обиды и отчаяния, но взяв себя в руки, он продолжил:
— Я лежал посреди леса, разбитый, с разлаженным манопотоком, низвергнутый до уровня адепта, не в силах даже пошевелиться. Я редкая сволочь Виктор, я ей был, и я ей останусь, но знай, магия для меня всё, для меня нет без неё жизни и цели, нет смысла и смысл я потерял. Тёмный пантеон отверг меня, стихийному, магическому и светлому я не нужен, более того, я враг им. «Всё потеряно» — думал я, давясь отчаянием и давился я им долго, пока, наконец, не успокоился и не взглянул на ситуацию трезво. А взглянув, ухватился за внезапную надежду, а именно, решил обратиться к Ашейнтаху. И чудо, он ответил мне! Общение наше было до обидного кратким — я получаю его покровительство и большую часть утерянных возможностей, а за это берусь какое-то время помогать тебе. Ашейнтах по мне не лучший бог-покровитель, пусть есть те, кто многое отдал бы за его благосклонность, но как ты должен понимать, особого выбора у меня не было. Я не знаю кто ты — Человек без имени, представь, я даже не знаю зачем ты нужен Ашейнтаху, а нужен ты ему точно, раз ради твоей, ничего не помнящей задницы, примчался сам непобедимый Эпсилон и хочешь ты или нет, нам пока по пути, пока мы в одной лодке Виктор. И последнее, нашему ушастому другу лучше не знать содержание завершающей части данного разговора, согласен? Вот и ладно. И будь осторожнее с ним, есть такие кто узнаёт о людях слушая что они говорят, но куда более опасны те, кто узнаёт о людях забивая им уши, наш эльф относится ко второй категории.
Маг замолк, обдумывая вероятно, всё ли сказано из того, что сказать стоило. После он кивнул сам себе и обратился к Виктору:
— Давай ка «похороним» Молчуна здесь, в этой пещере. Зас, меня зовут Зас.
— Будем знакомы Зас, будем знакомы по-новому, — без особой радости, протянул Виктор магу руку. Мужчины с лёгкой неприязнью посмотрели в глаза друг друга, одновременно улыбнулись и по-местному обычаю, за предплечья, пожали друг другу руки.
— Ну что ж, пора будить нашего золотоволосого попутчика, — подмигнул Зас Виктору. — Признаюсь, я приготовил для него снаружи небольшой сюрприз, тот, частью которого он чуть не стал, — злобно скривился маг, после чего выставил над головой эльфа раскрытую ладонь и зашептал певучее заклинание.
Глава 3: На пути в Засториан. Часть 1
В картине перед глазами Виктора не было абсолютно ничего хорошего. Более того, он бы предпочёл картину эту не видеть. Тем не менее, пусть и морщась от отвращения, мужчина с трудом сдерживал улыбку.
Отвращение вызывала толпа зомби, да и не могли мертвецы вызывать у живого человека ничего другого. Вчерашние рейнджеры не выглядели особо жуткими, разве что лица их одеревенели, посерели и потеряли то неуловимое, от чего сразу понимаешь жив человек или нет. Страх лишь тогда начинал холодным потом ползать по бокам Виктора, когда он вглядывался в глаза мертвецов — потухшие, холодные и затянутые беловатой плёнкой — глаза эти пугали чем-то отвратительно потусторонним. Улыбку же на его губах порождали живые…