Перья
Шрифт:
– И какое же? – Джаред склонил свой щетинистый подбородок к шее. – Что она значит, Перышко?
Я уже собиралась дать ему базовое объяснение, которым нам разрешалось делиться с людьми, но осознала слово, которое он только что произнес. Перышко. Стук моего сердца начал отдаваться в висках.
– Почему ты меня так назвал?
– Как так?
– Ты только что назвал ее Перышком, – подсказал Тристан.
Время тянулось бесконечно, прежде чем Джаред ответил:
– Потому что она выглядит мягкой и бесхребетной. Как
Мне следовало бы поморщиться или возмутиться из-за «мягкой». Сначала Тристан, теперь Джаред… Разве нельзя описать меня по-другому? Но прозвище попало в точку.
– Черви бесхребетны, у перьев есть стержни.
– Стержень – это не позвоночник, – на губах Джареда заиграла улыбка. – Но если ты предпочитаешь, чтобы я называл тебя Червяк…
– Нет! Перо подойдет, – я облизнула губы. – Значит ли это, что ты дашь мне второй шанс?
– Ну, на тебя приятнее смотреть, чем на Тристана.
– Salaud [27] , – выругался Тристан, но, судя по смешку, не всерьез.
Джаред повернулся к въездной арке.
– Будет весело.
Это будет совсем не весело. Ни капельки. Но если я смогу заставить его изменить хоть одно ужасное решение, оно того стоит.
Джаред позвонил в свою собственную дверь – у него нет ключа? – и повернулся ко мне.
– Когда закончится ваш спор?
– Через месяц.
Щелк.
27
Сволочь (фр.).
Джаред прижал пальцы к лакированному дереву.
– У тебя есть двадцать четыре часа.
– Что? – пискнула я.
– Я весь твой на один день. Как только твое время истечет, ты перестанешь преследовать меня.
– Я не преследую тебя.
Джаред кивнул в сторону колонны, у которой я его поджидала, и на книгу, все еще зажатую в моих руках.
– А как ты называешь осаждение моего порога? Осмотр достопримечательностей?
Ладно, возможно, я преследовала его.
– Я хочу, чтобы ты навсегда убралась из моей жизни через двадцать четыре часа. Соглашайся или уходи сейчас, Перышко. Мне все равно.
Мое сердце тикало в груди, как бомба. Смогу ли я изменить этого человека за один день?
– Часы сна не считаются.
– Хорошо торгуется, – заметил Тристан.
– Ладно, – сказал Джаред.
Тристан бочком приблизился ко мне и пробормотал:
– Молодец, Лей.
Я удивленно уставилась на него, гадая, почему он меня поздравляет.
Рука Тристана опустилась на мою поясницу.
– Не в привычке Джареда давать второй шанс.
– Время, которое ты тратишь на флирт с моими сотрудниками, считается в трехкратном размере.
Я резко отодвинулась от Тристана.
– Я
Тристан хотел пройти следом, но Джаред приказал:
– Иди домой. У меня все под контролем.
Тень сомнения промелькнула на лице Тристана и заставила мой желудок судорожно сжаться. Хоть я и не знала Тристана лучше, чем Джареда, но он был словно буфер между нами. А я вроде как хотела буфер. Однако я не проронила ни слова, так как не собиралась показывать слабость. Это единственная возможность, и я ею воспользуюсь. Сотня перьев может стать моей еще до конца дня.
Я выпрямилась, что придало мне мужества, и прошла мимо Джареда. Дал ли он мне настоящий шанс или у него были грязные планы на меня?
– О чем задумалась, Перышко?
– Собираешься называть меня так все время?
– Имеешь в виду в течение следующих двадцати четырех часов? Да. Разве только Лэ нравится тебе больше.
Почему ему обязательно произносить мое имя настолько ужасно?
– Мне не нравится, как ты его произносишь.
– А что не так?
Я прищурила глаза, чтобы показать: я не купилась на его притворную невинность. Он ухмыльнулся:
– Тогда оставляем Перышко.
Когда тяжелая дверь с лязгом закрылась, я тихо выдохнула. Над внутренним двором не было крыши, но я еще никогда не чувствовала себя такой скованной.
Джаред внимательно посмотрел на мои приоткрытые губы, на мои глаза, а затем на волосы, которые я нервно заправила за уши. Он шагнул вперед, взял в руку прядь моих волос и поднес ее к слабому свету фонаря.
Я оттолкнула его пальцы.
– Что ты делаешь?
– Проверяю, настоящий ли цвет.
– Это не твое дело.
– Мне нравится знать, с каким человеком я имею дело. Женщины, которые красят свои волосы в яркие цвета, хотят выделяться. А ты производишь впечатление интроверта.
– Цвет естественный, ясно? – Шепотом я добавила: – Поверь, если бы я могла перекрасить их во что-то нормальное, то сделала бы это.
Краска не действовала на ангельские волосы. Я пыталась. Несколько раз.
– Если бы могла? – брови Джареда сошлись на переносице. – Тебе нельзя красить волосы из-за веры?
– Я не собираюсь тратить двадцать четыре часа, которые ты так великодушно выделил мне, на обсуждение моих волос, хорошо?
Уголок его губ приподнялся.
– Что же мы тогда будем обсуждать? Погоду?
– Поговорим о том, как тебе стать лучше.
Джаред фыркнул.
– Я безнадежен, Перышко. На твоем месте я бы не стал и пытаться.
– Но ты не я, – я растерла руками предплечья, чтобы отогнать прохладу апрельской ночи.
– Я бы лучше обсудил твои волосы.
– Если ты веришь в свою безнадежность, зачем давать мне второй шанс?
Больше не улыбаясь, Джаред сказал:
– У меня свои причины.