Перышко из крыла ангела
Шрифт:
— Да не могу я!
— Значит, пусть просмотр перенесут на другой день, — сказала Анна.
— Это вообще исключено! Коллектив пятьдесят человек! Из-за меня одной никто ничего не перенесет! Тем более Вовке стоило огромных сил выйти на человека, который пообещал, что приведет к нам на просмотр какого-то медиамагната, который сможет двинуть наш ансамбль дальше. Заставить этого человека просмотреть коллектив такого уровня, как наш, это настоящее чудо. Мы бы на порог к нему даже не попали! Мультимиллионер! Это — удача, и он придет только в этот день и в этот
Анна с Лукрецией задумались, и Лукреция снова робко пискнула:
— Тогда ничего не может быть важнее, чем это выступление, и ты обязана пойти.
Вместо очередного приступа ярости Люда вдруг как-то обмякла и опустила голову.
— Не могу… Беременная я… Не сразу поняла. А тут все-таки пошла к врачу и… Мне поставили срок и записали на аборт именно на этот день.
— Аборт? — переспросила Лукреция. — Так запишись на другой день. Хоть бы и на следующий.
— Если бы все так было просто, — скривилась Мила. — Срок такой, что последний день, когда мне могут сделать аборт, — это день выступления. Ни сегодня, ни завтра нельзя, не готовы какие-то анализы… Так что остается только этот день выступления, будь он неладен! А после — зародыш уже признается живым человеком, и в аборте мне откажут. А искать подпольную клинику я не хочу. У меня не то состояние здоровья, да и страх во мне сидит. Подруга у меня была за границей, француженка одна. Она так же затянула, а потом пошла на подпольный аборт. Что-то пошло не так, и подружка моя умерла от кровотечения. Я там была и все помню… Этюд в багровых тонах! — грустно усмехнулась Мила. — Я не для этого вылезла со дна, чтобы так закончить…
— Это понятно! Конечно, аборт надо делать по закону, — вступилась Анна.
— Так и я о том же! Наконец-таки вы начинаете понимать!
— Ты, Люда, подумай. Тебе тридцать шесть, и здоровье уже не очень… Это может быть последний шанс, — робко заявила Лукреция.
— Ты о чем? — вдруг заливисто рассмеялась Людмила. — Думаешь, я могу допустить хотя бы мысль о том, чтобы родить?! Да зачем же мне рожать инвалида на муки вечные?
— Почему инвалида? — спросила Анна, несколько ошарашенно.
— А вы думаете, что я дура полная? Не говорила со знающими людьми? Моя печень вот-вот откажет… К тому же я одно время сидела на героине, и в организме произошли необратимые изменения. Так что я обязана попасть на этот аборт и не калечить никому жизнь. А вместо меня на показ сходишь ты, — посмотрела она на Лукрецию.
— Я? — Лукреция глупо улыбалась.
— Ты, — повторила Люда.
Лукреция нервно оглянулась, словно за ней стоял кто-то, к кому в данный момент обращалась Мила, но за своей спиной никого не обнаружила.
— Я думала, что ты шутишь… — дошло наконец до ее сознания.
— Кроме тебя, больше некому. Ты же занималась танцами.
— Люда, о чем ты говоришь?! Какие танцы? Я почти двадцать лет как закончила обучение танцам! Да и тогда у меня особых успехов не было! Я в архиве работаю!
— Тело все равно должно помнить уроки хореографии! Лукреция,
— Но почему я?! Вот Анна…. — указала на подругу Лукреция и тут же замолчала.
Но Анна уже успела отреагировать:
— Ты на меня зачем тянешь?! Рост сто семьдесят пять! Тебе же сказали! Я же жирная! Какая «Рябинушка»? Если только в ансамбль «Пончики» или «Шарики».
— Извини, я не подумала, — ответила ошарашенная свалившимся на нее грузом ответственности Лукреция.
— Да, Лукреция, только ты сможешь подменить меня, — с надеждой смотрела на нее Людмила.
— Я не смогу! — воскликнула Лукреция. — Ты всю жизнь была профессиональной танцовщицей и то почувствовала трудности в ансамбле! А я-то что сделаю? — побледнела она.
— Так я привыкла к совсем другим танцам! Поэтому никак не могла собраться в глухо застегнутом сарафане, тебе, может, и сподручнее будет! Помоги мне, Лукреция! — взмолилась Люда.
— Но я даже не знаю, как и что?
— Я принесла тебе запись нашего танца. Изучи! — нашлась Люда.
Лукреция очнулась от воспоминаний и вновь обратилась к Ане:
— Ну как?! Как я выучу танец за один день?! — Лукреция чуть не плакала.
— Ты не паникуй! Соберись! Люди вон в космос летают! — пыталась поддержать ее Анна. — Смотри диск с танцем!
— Да я сто раз уже посмотрела! И что? Это же очень сложно! Такие переходы! Такой узор танца! И ладно бы где в хвосте! А тут я — солистка! — Лукреция испытывала настоящий стресс.
— Повторяй про себя и повторяй!
— Да я уже живу в этом хороводе! — пожаловалась Лукреция.
— Вот и живи! А завтра, даст Бог, ты все на автомате и повторишь! Интересно, как тебя примут девочки из ансамбля?
— Милка предупредила их, сказала, что я не подведу… В общем, ужас!
— Не переживай, все получится! — заверила Лукрецию подруга, но глаза ее при этом не светились, как обычно, оптимизмом.
— А если я опозорюсь? Перед каким-то миллионером? Судьба Люды в моих руках, судьба какого-то Вовы. Не много ли на мои плечи?
— Лукреция, это твой звездный час! Может, ты спасешь много судеб! — Почему-то при этих словах Анна перекрестилась сама и перекрестила Лукрецию. — Главное, что тебе даже косу подвязывать не надо! Твоей и длины и густоты хватит! — справедливо отметила она.
— Не думаю, что это самое главное, — с большим сомнением в голосе ответила Лукреция.
— Да! Самое главное, чтобы кокошник не жал! — выдвинула странную версию Анна.
— Ко-ко… Кокошник? — спросила побледневшими губами Лукреция.
— Ну, танцуют они вроде в кокошниках. Головной убор такой…
— Растяну, если что, — тупо ответила Лукреция. — И вообще, не мешай мне! Я должна еще порепетировать.
— Давай! И выпей что-нибудь, расслабишься, — посоветовала Анна.
— Не знаю, напьюсь еще…
— Так ты много-то не пей, так, слегка. Легче движения пойдут, я тебе говорю!
Лукреция села перед монитором компьютера и стала снова смотреть на танец.