Пёс империи
Шрифт:
– Как мне жить дальше, матушка Ригер?
– Хочешь получить простой ответ, на сложный вопрос? – Она, сипло захихикала, но зашлась кашлем, затем отдышалась и добавила, – твоя жизнь не принадлежит тебе, ты дитя терратоса! Но помни о детях своих. С этим и живи, сколько проживешь...
Кинт нахмурился, достал трубку и стал набивать ее табаком.
– Угости даму, – мадам Ригер достала из большого кармана фартука трубку с длинным мундштуком, Кинт набил табаком и ее.
Девчонка принесла коробку и протянула ее старухе, та кивнула на Кинта.
–
– Спасибо, – Кинт взял коробку, местами покрытую зеленым налетом окисления, и положил себе на колени.
– Темные времена грядут, – вдруг тихо сказала старуха, глядя на овал неба окруженный крышами двора-колодца и выдохнув вверх дым, – а ты будь таким, каким был, мир скоро изменится, но не позволяй ему менять тебя.
Со стороны энергетических цехов донеслись несколько протяжных гудков.
– Ну вот, тебе пора, – мадам Ригер отложила трубку на лавку, посмотрела Кинту в глаза и добавила, – ступай, пусть хранят тебя Небеса.
Кинт грустно улыбнулся, встал и быстрым шагом направился к экипажу, забросил громыхнувшую коробку в салон и, подал рукой сигнал сторожу, чтобы тот открыл ворота.
Спустя полчаса Кинт въехал во двор маленького особнячка. Шагэ сначала выглянула в окно эркера, светящегося уютным и теплым желтым светом, а затем показалась на крыльце.
– Только не говори, что ты угнал эту клячу.
– Арендовал, и мне надо ее вернуть… я еще кое-что оставлю в каретном сарае?
– Оставляй, – махнула рукой Шагэ.
Кинт перетаскал откопанный «клад» в угол сарая, забросав свертки сеном и рассохшимися бочонками, затем открыл медную коробку и сразу уловил терпкий сладкий запах…
– Морес, – хмыкнул он, безошибочно достал сложенный вчетверо лист бумаги, убрал его в карман, подобрал тяжеленный сверток и вышел из сарая.
Шагэ так и стояла на крыльце в ожидании.
– Ступай в дом, я должен вернуть экипаж.
– Ужин остынет.
– Я быстро, – Кинт наклонился к Шагэ и положил тяжелый сверток за дверь, – пусть здесь полежит.
Кинт действительно быстро доехал до площади, где на стоянке других экипажей увидел подвыпившего хозяина клячи.
– Забирайся, отвезешь меня в старый город, – сказал ему Кинт, пересаживаясь в салон.
Возница забрался на свое место, громко икнул и шлепнул вожжами кобылу:
– Пошла!
– Останови на минуту здесь, у фонаря, – сказал Кинт, когда экипаж доехал до края площади.
– Пр-ррр!
Кинт достал бумагу и, чуть наклонившись к свету, стал прочитал:
«Не выходи на связь ни с кем из секретариата, в сложившейся ситуации пусть все считают тебя мертвым, жду от тебя телеграммы на имя сестры, ответ получишь стазу же. М.»
– Поехали… – Кинт откинулся на спинку сиденья и порвал лист на мелкие кусочки.
Когда экипаж проезжал дамбу через полноводную Зиду, Кинт выбросил обрывки, которые тут же подхватил ветер и понес в сторону степи.
Сначала ужинали молча.
– Надеюсь, ты меня не отравила ужином из-за того свертка? Не сомневаюсь, что ты заглянула в него.
– И не только в него! – Шагэ нахмурилась, выпрямила спину и скрестила руки на груди, – в сарае арсенал, а в тяжеленом свертке целое состояние!
– Думаю, что не одно состояние.
– Кинт, мне страшно.
– Что тебя пугает?
– Больше всего меня пугает то, что я не могу понять, кому или чему ты служишь, но уверена, что не себе!
– Я служу терратосу, моя дорога Шагэ.
– Это в каком ведомстве так сорят деньгами?
– Ты про золото? Это, можно сказать, мое жалование по увольнению…
– Я тебе не верю!
– Зря, это чистая правда.
– Не убедил!
– Чтобы начать тебя убеждать, я сначала спрошу, ты готова стать эм… помнишь, как хорошо у тебя получалось добывать информацию для меня, когда я служил у Тьетэ?
– Ты о чем?
– Я хочу предложить тебе то же самое, не знаю, на сколько времени это все затянется, но мне бы очень пригодилась твоя помощь, заметь, эта помощь будет щедро оплачена.
Шагэ не двигалась, продолжала смотреть на Кинта и вот-вот могла запустить в него чем-нибудь тяжелым, с нее станется…
– Все же, на кого ты работаешь? – с холодом в голосе произнесла она.
– Я же сказал, я служу терратосу, а именно… – Кинт достал из кармана и катнул по столу жетон секретариата безопасности, – именно в этом ведомстве.
– Дьявол! – Шагэ подскочила и шарахнулась от жетона, как от прокаженного нищего.
– Чего ты испугалась?
– Я не буду им служить!
– Не об этом я тебя прошу.
– О чем же тогда?
– Скажу так, о возмездной помощи в качестве человека, к которому я всегда могу прийти…
– Ты и так можешь рассчитывать на это! – Шагэ вернулась за стол.
– Не перебивай! Так вот, дорогая моя Шагэ, я еще сам не знаю для чего мне это нужно, но то, что нужно это факт. Возможно, в ближайшее время или когда-нибудь, я отправлю тебе письмо или телеграмму, или пришлю человека, и ты должна будешь сделать то, о чем я тебя попрошу. Не переживай, эта просьба не будет связана ни с перестрелками или чем-то подобным, я помню, у тебя дочь, просто мне нужен в Латинге надежный человек, который будет своего рода почтальоном, вот и все.
– Все?
– Ну и если до твоих ушей дойдет что-то важное связанное с безопасностью терратоса, мне было бы полезно и об этом знать.
– И сколько ты мне предлагаешь за работу почтальоном и соглядатаем?
Кинт молча встал, прошел к стене у двери, размотал сверток, и вернулся за стол с десятком плотно упакованных опечатанных пачек.
– Не знаю, как сложится дальше, но думаю это достаточная сумма, чтобы компенсировать твои переживания и возможные расходы на телеграфные бланки.