Пес имперского значения
Шрифт:
— Рано ещё? — догадался председатель. — Ну я так сразу и понял, чего ругаться-то…. А чего если с двадцатилетием Октября совместить?
Хор, опять грянувший "Многая лета" после окончания речи, заглушил тихие ругательства на грузинском языке. А Великий Князь козырнул Патриарху и попросил возложить на него корону.
— Быть по сему! — провозгласил Акифьев. — Сам восхотел княжити и всем владети!
По знаку Алексея Львовича ударили литавры, и из собора, в сопровождении почётного караула вынесли
— Ну что, Александр Фёдорович, пойдёмте? — спросил Сталин, когда гвардейцы из Корниловской дивизии, слишком прямолинейно воспринявшие рекомендации сценария, поставили столы с регалиями прямо перед ним.
— С Богом, — Беляков сделал шаг вперёд.
В это время за спиной послышался неясный шум потасовки, гортанные выкрики на незнакомом языке и вопль Сагалевича:
— Володенька, я же тебя с детства учил, что грабить нехорошо! Дай ему что-нибудь взамен, хотя бы по морде!
Раздался звук удара, и через несколько секунд между вождём и председателем колхоза возник галицийский каган собственной персоной.
— Мы забыли включить в список цепь "аравийского злата", — виновато пояснил он, предъявляя в качестве оправдания богатую добычу. — А у Карамзина написано….
— Это хорошо, товарищ Финк, что вы так заботитесь о своём сюзерене, — одобрил Сталин. — А уважаемый шейх Назгуладдин не будет возражать?
— Я ему предложил то, от чего он не смог отказаться, — каган спрятал за спину опухающую руку и скромно потупился, ковыряя носком сапога ковровую дорожку.
— Так ведь цепь куплена две недели назад в московском "Торгсине"….
— Таки да! Но не будем формалистами — историческая традиция соблюдена. Пусть теперь хоть какая сволочь попробует назвать нашу коронацию нелегитимной.
— Постойте, Владимир Викторович, а как же танки? У того же Годунова, помнится, их не было.
— Ай, товарищ Сталин, я таки учился в гимназии и немного знаю за царя Бориса. Дайте Борису танк…, и он обязательно на него залезет. Ну так что, мне можно будет подарить Антону Ивановичу маленькую такую цепочку?
К большому огорчению Александра Фёдоровича, у которого от усталости уже подкашивались ноги, церемония не закончилась возложением короны и вручением почётного монархического оружия. Потом последовала не менее длительная, скучная, но познавательная речь Патриарха. Он говорил о Золотом Веке, который наступит в княжестве при новой династии, о расцвете искусства, промышленности, армии, авиации и Военно-Морского Флота. Не забыл упомянуть о борьбе со злокозненными ересями — троцкизмом, толкиенизмом и демократией. Это вменялось в обязанности не только самому Великому князю, но и всему его христолюбивому воинству.
После речи состоялся
— Извините, дядя Соломон, но я не понимаю, зачем мне нужно встречаться с этим крестьянином?
— Армик, я тебе ещё не говорил, что ты болван? Нет? В следующий раз запишу на граммофонную пластинку. И в конце концов, прекрати называть меня дядей.
— Но папа говорил…
— И папа болван. Тебя для чего сюда посылали?
— Я представляю интересы…
— Знаю, можешь не объяснять. И вот не нужно говорить мне за гешефт — это банальная спекуляция. Разве так заботятся о безопасности Соединённых Штатов?
— А откуда вы знаете…? — опешил Арманд Хаммер.
— Старый Соломон знает всё! И даже больше, но разве разговор о нём, то есть обо мне? Армик, мальчик мой, тебе просто сказочно повезло, что в столь тяжёлый для американского народа час, рядом оказался столь умудрённый в вопросах безопасности человек. И не верти головой, болван, я говорю о себе.
— Да, но…
— И не перебивай старших! И что за молодёжь пошла, а? Ему рассказывают о планах, вынашиваемых большевиками… Нет, Армик, планы вынашивают не только империалисты, — Сагалевич ухватил родственника за пуговицу, заставив наклониться, и зашептал в ухо: — Ты Америку свою любишь?
— Нет, Соломон Борухович, а что?
— Хреново, — огорчился президент Балтийской Конфедерации. — А за деньги?
— Большие? За большие, конечно, люблю.
— Так слушай сюда — отечество в опасности!
— Да что вы говорите? И что на этот раз грозит Одессе?
— А причём тут…? Ах, да… Нет, погромы в новый пятилетний план решили не включать. Слишком низкая рентабельность. Но я же про другое… Ты хочешь навредить Советскому Союзу и спасти Соединённые Штаты?
— Зачем?
— Это на первое предложение или второе? И что за дурацкая манера отвечать вопросом на вопрос? — рассердился Сагалевич.
— У кого? — уточнил Хаммер.
Соломон Борухович страдальчески скривился и схватился за сердце. Вот послал же Бог родственничка, пусть и дальнего. Ну разве трудно было его папе в нужный момент зайти в аптеку, тем более собственную? Не пришлось бы сейчас так мучительно и больно разъяснять всю коварность плана по обузданию большевизма.
— Арманд, слушай сюда. Видишь невысокого мужика с короткой бородкой и в кепке? Да-да, рядом со Сталиным.
— Который на Ленина похож?
— Не говори ерунды. Владимир Ильич любил галстуки в горошек, а у Белякова бабочка.