Пес войны
Шрифт:
– Весь в работе, - засмеялась Фрина, не торопясь убирать руку, - ничего вокруг не видишь и не слышишь.
– Давно вошла?
– спросил Гирхарт, с некоторым раскаянием подумав, что ухитрился как-то забыть о своей подруге. Коэна забирала все силы и внимание без остатка.
– Да уже несколько минут. Соскучился без меня?
– Очень.
– Врёшь ведь. Тебе было некогда скучать.
– Доказать, что не вру?
– Гирхарт покосился на бумаги, но решил, что они могут и подождать немного.
– Докажи, - разрешила Фрина, устраиваясь у него на коленях.
Ночью пошёл снег и не таял несколько дней. Воины, не занятые несением службы, толпились у костров, ругая холод. Находились, правда, и такие, которые гордо
Ожидания оправдались в полной мере - коэнцы ответили решительным отказом. Снова заработали тараны, а обслуга осадных орудий устроила состязание в меткости. Стаявший снег превратил землю в хлюпающую кашу, и новый приступ решено было отложить до тех времён, когда земля подсохнет, а пока как следует измотать защитников. Теперь те отвечали на обстрел далеко не так часто, как раньше, видимо, берегли снаряды, и это внушало определённый оптимизм.
Вскоре на левый берег вернулся генерал Дарри, окончивший работы на правом берегу. Теперь вся армия была в сборе. Солдаты вязали штурмовые лестницы и готовили крючья для подъёма по коэнским стенам, когда защитники города в очередной раз напомнили, что они не бараны, и не собираются покорно дожидаться бойни. Однажды, когда вся верхушка армии в полном составе осматривала валы и подступы к стенам, прикидывая, как лучше организовать штурм Нижнего города, раздался треск, грохот, и часть вала осела, увлекая за собой несколько стоящих на нём баллист и онагров, а также всех, кто имел несчастье находиться рядом с ними.
Генералы бросились туда. Картина, представшая их глазам, больше всего напоминала преисподнюю. В земле тянулся длинный разлом, наполненный дымом и пламенем, а также землёй вперемешку с деревянными обломками и вопящими людьми. Народу на валу хватало, и в провале оказались несколько десятков человек. Огонь и глубина разлома мешали вытаскивать людей, а потушить пламя не было никакой возможности. Спасти удалось немногих, да и из тех больше половины вскоре умерли от ожогов. К тому же теперь требовалось время, чтобы восстановить разрушенное. Когда огонь наконец погас, и образовавшуюся траншею исследовали, оказалось, что это - сделанный из-под коэнской стены подкоп. Его тихонько подвели под валы, установив деревянные подпоры, заложили внутрь дрова, облили смолой и подожгли, а противоположный конец засыпали землёй и камнями. Когда подпоры прогорели, свод туннеля рухнул.
Оставалось лишь молча скрипнуть зубами. Гирхарт лично обошёл всех пострадавших в результате этой остроумной акции и пообещал награды им, а также родичам погибших, буде таковые сыщутся. Начались работы по восстановлению. Они двигались споро, и можно было не сомневаться, что обещанный штурм не задержится. Видимо, это и толкнуло осаждённых на отчаянный шаг.
На этот раз всё случилось днём. Заиграли сигнальные трубы караульщиков, возвещая, что коэнцы снова устроили вылазку. Но когда Гирхарт вместе с поднятыми по тревоге частями подошёл к атакованным позициям, выяснилось, что вылазка - это слабо сказано. Из города вышла большая часть находившейся там армии, если не вся, и одним мощным рывком прошла уже половину расстояния от стен до вражеского лагеря,
Ясно было, что тех людей, что привёл с собой Гирхарт, недостаточно. Вестовые спешно помчались в лагерь, а Гирхарт сделал единственное, что ему оставалось: встал насмерть в ожидании подмоги. Никаким хитростям и стратегическим выдумкам тут места не было, это была бойня. Коэнцы тупо, но мощно пёрли вперёд, повстанцы так же тупо пытались их остановить, но вынужденно отступали снова и снова. Гирхарт испытал большое облегчение, когда подошли Арн с Эвером и Эрмис с прочими генералами (Дарри Гирхарт решил оставить в резерве, на случай, если у коэнцев есть в запасе ещё силы и они ударят в другом месте). С подходом новых полков бой встал было на месте, но очень скоро снова качнулся к лагерю осаждающих. Коэнцы дрались с ожесточением, которого от них не ожидал даже Гирхарт, видевший бой в Новом городе. Повстанцы отбивались, как могли, но всё же отступали, отступали...
В какой-то момент Гирхарту показалось, что их и в самом деле сейчас разобьют, и долгожданная, выстраданная осада Коэны закончится самым бесславным итогом. Но был свой предел и у коэнцев. Резня подкатилась уже к самому лагерю, часть повстанцев отступила за его стены, часть намертво встала в воротах - и оказалось, что сил штурмовать валы и частокол у врагов уже нет. Они несколько раз бессильно ударились в лагерные укрепления, откатываясь от дождя камней, дротиков и стрел, летящих в них с той стороны, а потом Гирхарт, безошибочно уловив, что в бою наступил перелом, повёл своих в контратаку.
Им удалось оттеснить врага от вала и погнать по его же следам назад, к городу. На исходе был шестой час боя, когда коэнские трубы проиграли отход. На миг мелькнуло искушение продолжить преследование и на плечах отступающих ворваться в город, но Гирхарт подавил его. Его солдаты тоже были на пределе, и попытка прорваться за ворота привела бы лишь к ненужным жертвам. Оставалось удовольствоваться тем, что они отбились, и в очередной раз сесть подсчитывать потери.
Потери оказались велики. Многие пали в бою, много было раненых, из них примерно треть - тяжело, а кое-кто и смертельно. И это - не считая разрушенного и сожжённого. Утешаться можно было лишь тем, что у коэнцев потери, по крайней мере, в людях, должны были быть не меньше. Все ходили хмурые и злые, но, к радости Гирхарта, к упадку боевого духа это не привело. Все были готовы стоять под этими стенами до конца.
ГЛАВА 15
Время шло к весне, а конца осады ещё и не намечалось. У стен города поднялись новые валы, выше прежних, хотя постройка затруднялась постоянными попытками защитников их разрушить. Но попытки эти оставались безуспешными: осаждающие сделали выводы из прежних сюрпризов, и застать их врасплох больше не удавалось. Многочисленная и бдительная стража неустанно стерегла все подступы к городу, на всех валах были расставлены тазы с водой, и в обстрелах регулярно делали перерывы, когда все замирали, и специально приставленные люди следили, не колеблется ли вода, отражая рытьё нового подкопа.
В первый день весны кусок стены Нижнего города поддался таранам и рухнул, но ожидаемого успеха это не принесло. За городской стеной обнаружилась вторая стена, построенная явно второпях, из того, что подвернулось под руку, но прочная, а главное - упорно обороняемая защитниками. Все, входившие в пролом, попадали, как в ловушку, в узкий промежуток между старой и новой стенами, а подтащить к ней тараны просто не хватало места. Стойкость защитников города не могла не восхищать, особенно учитывая начавшийся в его стенах голод. К этому времени к осаждающим уже перебежало несколько городских рабов, как из тех, кто и раньше были их информаторами, так и тех, кто просто воспользовался случаем. От них и узнавали новости, которым приходилось верить. Но на действиях коэнцев переживаемые ими трудности пока не сказались никак. Они по-прежнему яростно и упорно отстаивали свой город, свою свободу и свою жизнь.