Пещера чудовищ

Пещера чудовищ

Забытая палеонтологическая фантастика

Том II

Чарльз Робертс

На рассвете времен

Мир до человека

На стоячей воде точно плавала спокойная голова с лошадиной мордой, с широким носом, с бугорками, вместо ушных раковин, и громадными круглыми глазами, кроткими, но немного тревожными.

И немудрено, что животное беспокоилось. Оно недавно попало в этот затон, и в нем появились незнакомые ему, страшные создания. Но мели поросли здесь так густо, а стоячая вода так нравилась ему, что пришельцу

Время от времени, когда в виду появлялось новое чудовище, неуклюжая голова с удивлением поднималась на десять или пятнадцать футов, покачиваясь на длинной шее, похожей на столб, чтобы лучше рассмотреть новоявившегося, потом медленно опускалась на воду.

Вода была почти свежа, потому что этот залив наполнялся большой медленной рекой, которая текла из сердцевины континента. На противоположном плоском берегу виднелся только бесконечный бледно-зеленый лес исполинских тростников, ближайший же берег окаймляла стена отвесных утесов. Отмель между берегом и этими утесами одевали громадные древесные папоротники, тростники и пальмы. Там и сям на скалах сидели большие странные существа с удивительными зубчатыми спинами, похожие на тех птиц, которые снятся в кошмарах. Одно из этих созданий медленно летело со стороны моря; его крылья в восемнадцать футов в размахе не были крыльями птицы; скорее они походили на крылья летучей мыши. На сгибах сидели страшные когти; его ноги были ногами ящерицы.

Голова поднялась из воды и с любопытством посмотрела на ящерицу-птицу, впрочем, без большого страха.

А между тем это летучее создание было страшно: оно махало крыльями судорожно и резко. На высоте футов двадцати над стоячей водой летучая ящерица остановилась. Ее громадные, круглые глаза, казалось, не заметили странной головы, наблюдавшей за ней с поверхности воды; вдруг с хриплым отрывистым криком она покачнулась в воздухе и бросилась на гигантскую голову, лежавшую на воде.

Как ни было быстро это неожиданное нападение, но нападающий ударил только вспененную воду. Голова исчезла с быстротою молнии. Громадная птица-ящерица или была слишком рассержена, или недостаточно умна, чтобы объяснить это явление. Она снова взлетела на воздух, скрипя своими, похожими на клюв, челюстями, и стала кружить над поверхностью, ожидая нового появления, по-видимому, безобидной головы.

И действительно, голова не только снова поднялась на большой высокой шее цвета кожи, но и взвилась высоко в воздухе. Теперь ее большие спокойные глаза сверкали злобой. Плоские лопатообразные челюсти широко раскрывались. Голова ухватила врага за начало хвоста и, несмотря на его крики и быстрое биение крыльями, потащила вниз. На поверхности воды началась судорожная борьба, широкие крылья ушли под воду.

Несколько минут вода кипела и пенилась, маленькие вол-ночки набегали на отмель, а владелец, по-видимому, безобидной головы, тащил своего врага и давил его среди водяных трав, там, на дне. Мало-помалу пена слегка окрасилась в багровый цвет и измятое изуродованное тело большой птицы-ящерицы всплыло. Владелец странной головы ее не съел: он питался только нежными травами. Тело все еще содрогалось; громадные, темные сломанные крылья в легких судорогах распростерлись на поверхности.

Но недолго они оставались здесь. Кругом закипела вода, и множество внимательных зрителей борьбы, кипевших кругом, толпой накинулось на добычу. Жадные рыбообразные чудовища, полу-дельфины, полу-аллигаторы раздирали жертву, дрались, поедали друг друга.

Как только началась эта борьба, мрачные фигуры, сидевшие на красных скалах, заволновались: они поднимали высокие плечи, наполовину распуская жесткие драпировки своих крыльев. Увидев, что их товарищ обессилен, летучие ящерицы с резкими криками закружились над зелеными вершинами пальм и перистых каламарий. Кружась, они собрались над местом страшной последней борьбы, и то одна, то другая из них падала и кусала череп или морду озабоченных рыб-хищников своим режущим клювом. Многие из водяных хищников, обессиленных этими ударами, были разорваны своими же товарищами.

А на расстоянии футов пятидесяти ближе к берегу лежала на поверхности безобидная голова, вызвавшая кровавую расправу, смотря недовольными, удивленными глазами. Медленно поднялась она снова футов на десять над водой, точно желая лучше рассмотреть бой, потом опять опустилась и исчезла в воде.

И вот сильно возмущенная вода на протяжении сотни футов начала двигаться к берегу; скоро поднялась целая гора — спина цвета кожи; наконец, колоссальная фигура, перед которой слон показался бы крошкой, вылезла на отмель.

Тело этого изумительного создания было раза в четыре больше тела самого большого слона. Оно опиралось на громадные ноги, похожие на колонны, и наклонялось к передним лапам. Его шея походила на шею жирафы, но длиной была более двадцати футов и сливалась с маленькой головой; хвост, чудовищно толстый в основании, мало-помалу сужался и кончался тоненькой веревочкой. Он тянулся футов на пятьдесят.

Выйдя на берег, животное подобрало этот колоссальный хвост, свернуло его полукругом на боку, может быть, для того, чтобы его нежный конец не сделался добычей какого-нибудь незначительного, но ловкого мародера.

Несколько времени колосс (это был один из динозавров, или страшных ящериц, известных под названием диплодоков) стоял на всех четырех лапах, вытягивая извилистую шею во все стороны. То тут, то там он срывал охапки нежной травы, покрывавшей пространство между стволами папоротников и пальм. Место нравилось ему; оно было удобно. Правда, целые рои свирепых насекомых-москитов невероятного размера и чудовищно больших жалящих мух, стремившихся положить яйца в его мягкую кожу, беспокоили великана. Но своей длинной, жирафообразной шеей он защищался от них и легким движением хвоста беспрестанно сгонял насекомых с любого места своего громадного тела.

Между тем на воде все затихло. Птицы-ящерицы улетели. В тишине раздался страшный треск ветвей, который смешивался с криками. Изумленный диплодок сел на задние лапы, как кенгуру, опираясь на корень своего хвоста. В таком положении его голова, поднятая на сорок футов над уровнем земли, смотрела сверху на все, за исключением самых высоких деревьев. Он смотрел, увидел нечто — и в его круглых глазах, похожих на блюдечки, мелькнула тревога.

Пролагая себе дорогу между деревьями, ломая древовидные папоротники, мчалось животное, похожее на него самого, но вполовину меньше и с более короткими шеей и хвостом. Оно было в ужасе; его преследовал, прыгая как исполинский кенгуру, динозавр, с хвостом, как у ящериц, с такими же задними ногами, с четырехугольной сильной головой, с челюстями, усаженными клыками, со страшными, раздирающими когтями на передних коротких лапах.

Это было существо другого вида, чем травоядный диплодок. Животное принадлежало к страшной семье динозавров, плотоядных. Массивный игуанодон, несшийся перед ним и бывший в три раза больше его, имел основание бояться хищника, как корова боится волка.

Через мгновение преследователь и намеченная жертва выбежали на открытое пространство недалеко от диплодока. Страшным скачком, с свирепым криком, преследователь кинулся на шею игуанодона, повалил его на землю, где он распростерся с хриплым воплем, нелепо размахивая своими кожистыми отростками на неуклюжих лапах. Победитель перегрыз ему горло.