Пещера Лейхтвейса. Том третий
Шрифт:
— Вы осчастливили меня, ваше высочество.
Герцог кивнул головой в знак того, что беседа закончена. Преториус отошел к дверям, трижды низко поклонился, остановился и спросил:
— Изволили, ваше высочество, решить участь бунтовщиков?
— Там увидим, — резко проговорил герцог. — Будьте уверены, Преториус, кара не минует негодяев, но я сумею наказать их гораздо более чувствительно, чем отдача под суд. А теперь ступайте.
Преториус ушел.
Герцог глубоко вздохнул. Приложив руку ко лбу, он заметил, что голова его горит, как в огне. Он нахмурился, и лицо его приняло жестокое выражение.
— До сих пор я медлил, — прошептал он, — до сих пор я еще не решался следовать примеру германских герцогов, давно уже наполняющих свои кошельки. По крайней мере, я делал это не так открыто, считаясь с интересами моих подданных. Но когда эти негодяи бунтовщики явно нарушили свой верноподданнический долг, я не стану больше церемониться с ними и жестоко отомщу.
Он заложил руки за спину и начал ходить взад и вперед по кабинету.
— Уже целую неделю, — продолжал он, — этот мистер Смит из Филадельфии ждет моего решения. Я не поддавался соблазну его золота, но сегодня вечером покончу это дело. Для меня это будет, во всяком случае, прибыльно: моя касса наполнится, и я избавлюсь от непокорных подданных. Мне нечего бояться упреков, я могу сказать, что караю бунтовщиков, осмелившихся оказать содействие разбойнику Лейхтвейсу против меня.
Всегда так бывает: желающий совершить нечто несогласное с совестью или оскорбить своих ближних, ищет и находит в чем-нибудь свое оправдание, чтобы заглушить голос совести. Но тот, кто воображает, что совесть даст себя убить, жестоко ошибается. Она рано или поздно проснется, и тогда горе тому, кто пытался ее задушить.
Глава 101
ПРОДАЖА ПОДДАННЫХ
После аудиенции у герцога судебный следователь Преториус поспешил к себе домой в Висбаден. Он заперся в своем кабинете, сел за письменный стол и положил перед собою письмо герцога. Внимательно осмотрев его со всех сторон, он начал вертеть его в руках, посмотрел на свет, надеясь прочитать содержание, отогнул края конверта, насколько позволяла печать, чтобы заглянуть внутрь, но, несмотря на все ухищрения, ничего не добился. С досадой швырнул он письмо на стол.
— Тут кроется какая-то тайна, — бормотал Преториус, нервно дергая свой рыжий парик, — какие могут быть дела у герцога с Финеасом Фоксом? Неужели речь идет о дочери Фокса, покинутой жене доктора Зигриста? Говорят, его высочество любит клубничку и часто удостаивает своим вниманием даже простых мещаночек. Но если это так, то герцог избрал бы другого посредника, так как я плохо гожусь в почтальоны по любовным делам, и среди придворной челяди нашлись бы более подходящие посланцы. Стало быть, не в этом дело. Но какие же побуждения заставляют облекать свои дела таинственностью? Любовь и деньги. Всем известно, что в кармане у герцога давно уже пусто, но вопрос в том, избрал ли герцог Финеаса Фокса для пополнения своей кассы? Черт возьми, все это весьма любопытно, и мне кажется, что тот, кто узнает содержание этого письма, получит возможность составить себе карьеру. Я давно уже выжидал удобного момента, чтобы попасть из следователей в министры. Преториус хлопнул рукой по письму.
— Вот где ключ ко всему! — воскликнул он. — Надо только уловить момент.
Преториус начал шарить по столу и вскоре нашел маленький, острый и гибкий перочинный нож, которым и принялся снимать сургучную печать с письма, действуя весьма осторожно, чтобы не повредить ни печати, ни конверта. Он знал, что ему несдобровать, если герцог узнает о его проделке.
Но Преториус, по-видимому, был опытен в подобных делах: он весьма быстро удалил печать, не повредив конверта. Дрожащими руками развернул он письмо, надел очки и погрузился в чтение. Письмо было коротко, но для такого человека, как Преториус, умевшего ловко читать между строк, оно представляло огромную ценность. В письме к Финеасу Фоксу было изложено следующее:
«Сообщите м-ру Смиту, что я жду его сегодня вечером в девять часов в доме судебного следователя Преториуса. Дело может быть сделано. Пусть он принесет деньги с собой. На первых порах я могу поставить пятьсот человек, столько же последует через несколько дней. Сожгите это письмо.
Прочитав письмо, Преториус протяжно свистнул.
— Вот в чем дело, — пробормотал он, радостно потирая руки. — Герцог собирается последовать примеру других и хочет торговать людьми. Да, по нынешним временам это самое прибыльное дело. Спрос изо дня в день увеличивается, и цену можно набить хорошую. В Америке разгорелась война. Джордж Вашингтон собирается прогнать англичан и объединить Северо-Американские Штаты. Денег у американцев куры не клюют, а людей нет, тем более что они собственной шкурой рисковать не хотят. Они вывозят солдат из Европы, и даже не вербуют, а прямо обращаются к государю данной страны с вопросом: «Сколько солдат вы можете нам поставить?» При этом показывают свои мешки с золотом. Вот как нынче дела делаются и благодаря этому наши владетельные герцоги могут жить в роскоши и довольстве.
Преториус нисколько не преувеличивал. В те времена царил полнейший произвол и все права человека нагло попирались. Тогда велась обширная торговля людьми, вывозившимися в Америку, и еще до наших времен доносятся стоны и проклятия несчастных жертв своеволия и деспотизма того времени.
— Да, это чрезвычайно интересная штука, — продолжал Преториус, — значит, герцог Карл ударился в коммерцию. Теперь я знаю, какого рода наказание он придумал для жителей Доцгейма и Бибриха. Им придется отправиться в путь, в Америку, чтобы там сложить свои головы в борьбе за дело, ничуть их не касающееся, а тем временем герцог на деньги, полученные за них, будет устраивать роскошные празднества, придворные дамы будут веселиться, блаженствовать, есть с золота и серебра и рядиться в бриллианты и жемчуга. За все это заплатят проданные подданные. Что ж, надо веселиться. Нечего думать о завтрашнем дне, а для веселья нужны деньги, и достать их можно легче всего именно таким способом.
Преториус медленно снял очки, встал, подошел к большому зеркалу у противоположной стены и поклонился самому себе.
— Искренно поздравляю вас, господин министр Преториус. Только так и можно составить себе карьеру. Не честный труд, не благородные стремления ведут к цели, но стоит узнать какую-нибудь герцогскую тайну, и тогда можно перескочить через двадцать чинов сразу.
Преториус вернулся к письменному столу, сложил письмо, снова прикрепил герцогскую печать на место и отправился доставить письмо по назначению.
Башенные часы пробили девять раз. На улицах было пусто. Так как стояла поздняя осень, приезжие уже покинули Висбаден. К тому же в этот вечер дождь лил как из ведра, что тоже удерживало жителей Висбадена в домах.
По улице Мясников, ближе к рынку, шел высокого роста мужчина в плаще. Лица его почти не было видно, так как он высоко поднял воротник и надвинул широкую шляпу на лоб. Он завернул в тупик и приблизился к маленькой калитке дома судебного следователя Преториуса. Оглянувшись и удостоверившись, что никто за ним не наблюдает и что в тупике нет никого, он быстро открыл калитку и вошел. Он очутился на довольно большом дворе и едва успел сделать несколько шагов, как из-за какой-то старой телеги вышел Преториус и с подобострастной почтительностью подошел к пришельцу.
— Ваше высочество, — шепнул он, — все готово. Письмо доставлено, и тот, кто вам нужен, уже явился. Я счастлив, что…
— Не называйте меня высочеством, — также шепотом отозвался герцог, — вообще имен не называйте. В какой комнате находится тот, с кем я хочу говорить?
— Если вам угодно будет подняться по той лестнице на верхний этаж, то войдите там во вторую дверь. Ее легко найти. Угодно ли, чтобы я проводил вас?
— Нет, я пойду один. Позаботьтесь, чтобы никто нам не помешал, не впускайте никого и вообще помните, что вы обещали хранить все в безусловной тайне.